Записки нечаянного богача – 4 - стр. 28
На большой площадке собирались все, и гости, и хозяева. Илюха удивил дважды: во-первых, тем, что в принципе был, при этом вертикальный и вполне похожий на нормального живого человека. Во-вторых, тем, что был в форме. В прямом смысле слова: чёрные куртка и брюки, ослепительно сверкавшие хромовые ботинки, тельняшка, берет под погоном. Нагрудный знак «Гвардия» справа был единственным, что я смог уверенно опознать – видел такие в хороших старых фильмах. Всего же на широкой груди Умки было, наверное, несколько десятков изделий явно ювелирного характера. Обрамлял всё это богатство белый витой канат, иначе не скажешь, аксельбанта.
– Так вот ты какой, чёрный дембель! – хмыкнул Головин. Сам он в «горке», но на этот раз не чёрной, а песчаного камуфляжа, выглядел не так представительно, конечно.
– Не зли меня, Башка, – отозвался морпех голосом, чуть выдававшим вчерашние тайны, – говорю же: дикий край, простые люди. Я если без этих блямб и висюлек появлюсь – не по протоколу будет.
– А там прям протокол? – удивился Тёма. Его главное украшение стояло слева, держась за галантно отставленный локоть мужа. Бадму красило всё: и беременность, и африканское солнце, и высокая причёска, и какие-то национального вида изделия на руках, шее и груди, которые могли быть одновременно и бижутерией, и рабочим инвентарём степной ведьмы-шаманки.
– А ты как думал? – кивнул Илюха. – Манька-то не с улицы приведённая, а дочка главной жены вождя шамбала. Мы к тёще с тестем иначе, как нарядные, будто ёлочки, не ездим.
– Да уж, африканские понты – это вам не это, – кивнул Головин.
– А то, – вздохнул морпех.
Его Манька, выходившая из хижины вслед за племянницей, выглядела так, что будь она в несколько раз меньше – точно бы сороки утащили. Блестело всё – от браслетов, то каких-то невиданных колец в ушах и в причёске. Огонёк не отставала от тётки, сияя, как диско-шар. Надя с Милой только переглянулись. Им на здешнем конкурсе красоты и народных ремёсел в части дамского обмундирования предложить было нечего. И слава Богу.
Я смотрел по сторонам, ожидая, когда же подъедет Садко. И очень удивился, увидев, как справа, со стороны здешнего леса, откуда денно и нощно орали какие-то невоспитанные местные звери и птицы, выруливает настоящий Неоплан – большой современный туристический автобус, разворачиваясь плавно за воротами и замирая передней дверцей аккурат напротив калитки. Дверь отъехала с пневматическим шипением и за ней оказался Мутомбо, обряженный, как натуральный вождь аборигенов: перья, пятнистая шкура, браслеты и бусы. Видимо, сюрпризов сегодня стоило ожидать с избытком.
В прохладе салона всем нашлось место и занятие.
Лорд ворковал с женой, чем, в принципе, занимался каждую свободную минуту, перестав наконец-то сурово таращиться в планшет или смартфон или командовать в них кому-то вслух по-русски или английски.
Головин с Бадькой прилипли к большому окну, разглядывая здешнюю фауну. Путь лежал, наверное, через один из окружавших отель национальных парков, поэтому посмотреть было на что: попадались и слоны, и гиены, и жирафы, и прочие кабаны-бородавочники. В ветвях деревьев скакали какие-то макаки, разноцветные невиданные птицы. На одном, стоявшем отдельно, развалясь по-барски, отдыхал леопард.
Анюта оседлала коленку Мутомбо, и переживала, что не хватало рук ухватиться за руль – он в автобусах вообще не рассчитан на пятилетних девочек. Такой штурвал и я бы, наверное, с трудом удержал, а чёрный громила управлялся, кажется, одним пальцем левой руки, правой бережно придерживая дочку. Надя, сидя рядом, на месте экскурсовода, оставила попытки снять её с водителя и просто смотрела по ходу движения сквозь огромное панорамное лобовое стекло.