Записки нечаянного богача – 4 - стр. 30
– Чего заходил-то? – поинтересовался я у морпеха.
– Как это по-простому-то, – начал было тот, но как-то неуверенно, даже странно для такой фигуры в таком мундире и при таких регалиях.
– Илюха! – чуть громче, чем, наверное, следовало бы, отчеканил Головин.
– Командующий парадом довёл диспозицию и порядок построения на плацу! – мгновенно вылетело из Умки. Вот оно, военное прошлое.
– Пенсионер объяснил, кто за кем выходит, и кому где стоять, – тут же перевёл приключенец для нас, гражданских. И продолжил изучать происходившее за окнами.
Чёрное море из местных, увешанных и украшенных Бог знает чем, колыхалось, но при должном внимании в его движении различались какие-то правила и закономерности. Можно было заметить четыре основных больших группы, на которые делилась эта единая толпень. И фигуры, вроде Мутомбо, которые возвышались рядом с какими-то особенно ярко наряженными – начальством, наверное. И живой коридор, что начинал вырисовываться: от нашего автобуса до самого ствола гигантского дерева.
Получалось, что сперва автобус покидали местные и Илюха. Следом за ними – Лорд и Тёма с жёнами. Последними, или, приятнее сказать, заключительными – Волковы. И Мотя. Так и началось. Отельера с нарядными женой и здоровяком-родственником волны чёрного моря встретили криками и улюлюканьем – я такое только в программе «Клуб путешественников» видел, с Сенкевичем, давно, очень. Мутобмо шагал по коридору с гордо поднятой головой, то и дело кому-то кивая или крича. Умка с Манькой шли за его широкой спиной чинно, под ручку, как по главной улице родного города на Первомай или Рождество. Головины и Ланевские пытались идти похоже, но Лорд с Милой выглядели слишком удивлёнными, мягко говоря, а Тёма – излишне напряжённым. Его опасно сощуренные глаза явно видели каждого из присутствовавших на этом странном празднике насквозь. И даже глубже.
Когда по ступенькам спустился я с Анютой на плечах, стало значительно тише. Только голоса повторяли один за другим одну и ту же фразу, что-то вроде «мбуа муиту муепе». Подав руку, помог спуститься Наде, которая во все глаза глядела на небывалое: толпы негров, обряженных в тряпки, рога и перья, костры и хижины посреди саванны. Пожалуй, она, да и я бы, чего уж там, предпочли смотреть такие страсти по телевизору. А когда в двери показалась стройная фигура Моти – толпа завопила так, что нас чуть не задуло обратно в автобус. Или у шамбала так сильны родственные связи, что за любую вернувшуюся с этих ихних европ переживают, как за свою, или она тут не просто бабкина внучка и Манькина племянница. Поди, принцесса какая-нибудь королевская тутошняя. Ох и влип я опять…
Врезали барабаны. Сперва будто гром раздался – разом грянули все. Потом часть, из самых больших, стала отбивать ритм, довольно динамичный, а вторая, из тех, что поменьше, добавляла в него красок и веселья. В густой темноте африканской ночи, подсвеченной, казалось, сотнями костров и факелов. Высокие крепкие фигуры, блестя глазами и зубами, потянулись с четырёх сторон к дереву, замирая возле ствола. Стоявшие ближе к коре вытянули ладони вверх, те, что оказались дальше от дерева – опустились на колени и четвереньки. В жилистых мощных чёрных руках появились овальные щиты, выстроившись над их фигурами.