Записки нечаянного богача – 4 - стр. 29
Саванна поражала размахом. От темневшего слева до наливавшегося красным справа краёв горизонта тянулись равнины с редкими перелесочками. Вдали виднелись горы, но без снежных шапок – не такие высокие. Наверное, с одной из них и сыграла в молнию Мотя, в том смысле, что «бац – и в землю». Ну, конкретно в том случае – сперва в нечаянного туриста.
Подъезжали почти по тёмному. Слева уже начинали мерцать крупные звёзды. Справа догорал закат, величественный и яркий – никогда и нигде такого не видел. А перед нами возник силуэт огромного странного дерева, который сперва удивил, а по мере приближения начинал даже чуть пугать. Ствол размером, наверное, больше заднего дворика нашего дома в Москве, заканчивался настоящим лесом. Казалось, что на толстой округлой колонне росли какие-то отдельные, другие деревья. А вокруг ствола, сколько хватало глаз, стояли хижины, какие-то кибитки и палатки. За ними, если глаза не подводили впотьмах, были запаркованы автобусы и автокемпинги. Почему-то вспомнились слова «Нашествие» и «Эммаус». Я поёжился. Вот тебе и приехали бабулю навестить. Тут как бы не половина Танзании собралась.
Перед нашим автобусом, что гудел рассерженным слоном, расступались люди. Без криков, пинков по колёсам и плевков, как можно было бы ожидать в цивилизованной Европе. С каким-то даже почтением. Многие склоняли головы. Аня, которой Мутомбо доверил гудеть, светилась ясным солнышком. Мы с Головиным мрачнели, кажется, с каждым новым оборотом колес. Его можно было понять: обеспечивать охрану в такой толпе и суматохе – врагу не пожелаешь. Что именно напрягало меня – я пока и сам не знал. Только дерево на спине чесалось так, что хоть на стену лезь.
В едва открывшуюся дверь только что замершего возле огромного баобаба автобуса запрыгнул старикашка, чёрный и сморщенный, но подвижный, как ртуть. Или обезьяна. «Сморчок!» – тут же неприветливо буркнул внутренний фаталист. «Рафи́ки» – удивил скептик. Вот откуда он, а, значит, и я, помнил, как звали старого суетного мандрила, макаку-колдуна из диснеевского «Короля льва»? А кривая палка в руках с какими-то трещотками-погремушками на верхушке других ассоциаций не вызывали. «Асантэ сана скаш банана!» – сообщил реалист, чем добил окончательно.
Сморчок заголосил, увидев Мутомбо, Мвэндвэ и Мотэ Мдого. Прав был, кстати, вчера Головин – других букв, что ли, не было? Анюта, почуяв неладное, соскользнула с колена чёрного богатыря и запрыгнула на мои. Я обнял её, положив подбородок на макушку – так она с самого раннего детства быстрее успокаивалась.
– Чего он вопит, пап? – спросила дочь громким шёпотом, не сводя глаз со звонкого деда.
– Откуда ж я знаю, солнышко? Может, нарушили чего, скорость превысили или встали под знаком, где нельзя, – спокойно ответил я редкой даже для меня ахинеей. Сзади одновременно и очень похоже фыркнули Тёма с Бадькой. Натурально, одна сатана.
На переливы колдуна что-то прогудел наш великан-водитель, к нему подключились тётя с племянницей, а в финале что-то явно весомое добавил морпех. Сморчка это явно удовлетворило – он сбавил тон и темп значительно и начал что-то вполне конструктивно, вроде бы, вещать, поочерёдно тыча пальцем в местных. Потом остановился, нашёл глазами меня и совершенно вежливо и спокойно добавил ещё что-то, снова от души насыпав сонорных согласных. Поклонился и вышел, опираясь на свою палку с погремушками.