Записки из Торфянска - стр. 6
Аспирантка Маргарита, до сих пор не осознававшая, как ее занесло на столь заплесневелую кафедру, подала голос, пожалуй, впервые за несколько недель.
– Не поможет это нам. Не заставишь сейчас никакими мессенджерами или цветной рекламой людей идти к нам. Хотите, чтобы шел народ? Да начните хотя бы с ремонта здания и обновления учебной программы, которая давно отстала от реальности. Не нужны такие специалисты на рынке, а решает сейчас все спрос и предложение, а не партия товарища Ленина!
Большинство глупо рассмеялось, восприняв реплику Маргариты как очередную шутку. Обсуждения длились еще долго, но девушка утратила какой-либо интерес к ним и к людям, которые на полном серьезе раздували брюхо и похвалялись мнимыми достижениями. Становилось противно каждый раз, когда кто-то горласто кичился и тыкал грязными пальцами в помятые грамоты и пыльные кубки.
Вспомнив это, аспирантка рассмеялась и тут же задумалась. Думалось по ночам ей гораздо лучше, чем днем. Остававшись наедине с собой и своими внутренними страхами, Маргарита смотрела в потолок и представляла, что было, если бы она родилась в другой семье. Как ей казалось, все несчастия и никчемность ее жизни тянулись шлейфом с самого детства. Ненавидела ли она свою мать? О таком не принято говорить в светском обществе, но не всегда отношения между родителями таковы, как учит нас Библия.
Неожиданно для самой себя Маргарита вытащила купюру номиналом в пять тысяч. Рассматривая ее внимательно, каждую деталь рисунка и каждую цифру у окна, она дивилась красоте банкноты. Внутри разливалась приятная истома, хотелось съесть и переварить несколько таких бумажек. Ах, если бы у нее было хотя бы на пару тысяч больше, то противный штраф, выписанный по какой-то системной ошибке, перестал бы являться ей в самых страшных кошмарах. Тут же Маргарита бросилась к старой керосиновой лампе, которую ей отдал на хранение Петрович, любивший спускаться с таким в подпол своего гаража. Со всей злостью она разбила ее, облилась и обмазалась керосином – резким, едким. Как же ужасно он пах!
Маргарита поднесла купюру к свече и подожгла ее. Затем аспирантка поднесла купюру к провонявшей табаком одежде. Она начала гореть.
Хотелось кричать, но Маргарита сдерживала порыв слабой и безвольной дамочки. Хотя бы раз в жизни аспирантка мечтала ощутить себя сильной и независимой от боли и страхов. Она быстро распахнула окно и встала на подоконник, выглядывая из комнаты. Редкий прохожий не обращал внимания на полоумную, решившую поджечь себя. Маргарита противно захихикала, пытаясь утолить жажду в крике от боли. Потом этот крик наконец-то вырвался из ее груди, но то был не крик боящейся и дрожащей аспирантки. То был истинный вой настоящей женщины, впервые знавшей, что она хочет и почему она так делает. Это ощущение значимости даже такого пустякового дела, как самосожжение, показалось Маргарите чем-то забавным и дарящим неподдельную радость.
И тут же, не выдержав, она ощутила легкость, после чего девушка прыгнула, желая взлететь. Пары секунд хватило, чтобы она рухнула с пятого этажа и шмякнулась на недавно отремонтированную дорогу, прямо в грязную лужицу. Горела Маргарита долго, уже, правда, не чувствуя боли и сомнения в том, правильно она поступила или нет. Крик слегка взбудоражил обитателей коммуналки, а когда она грохнулась оземь, то они только переглянулись и провалились в сладкий сон.