Замуж за итальянца - стр. 8
«Хочу жить в доме с вечно замкнутыми ставнями!» Полина рассматривала окна, пёстрые гирлянды белья под ними и ждала хозяйку квартиры.
– Вот, бери, – хозяйка вывезла из гаража велосипед.
Кремовый, с соломенной корзинкой спереди. Рыжий руль и сиденье, по обе стороны заднего колеса висят коричневые сумки.
– Красивый… только страшновато как-то…
– Бери, не робей! Ты же умеешь кататься?
В последний раз Полина ездила на велосипеде лет двадцать назад, и то на даче, по Минску разъезжать не решалась, хотя в последнее время там появилось много велосипедных дорожек.
– Кто однажды сел на велосипед, уже никогда не разучится.
Полина подобрала юбку, завязала подол узлом, чтобы не попал в спицы. Села. Шатаясь, обогнула улицу и остановилась. Позвонила в звоночек.
– Ну как, справишься? – спросила хозяйка.
– Очень здорово, думаю, да!
– Поезжай сразу на стены. Там еще мало людей, благодать. И не забудь велосипед пристегивать, если решишь отлучиться, вот тебе замок. – Хозяйка протянула толстый шнур с защёлкой и торчащим снаружи ключом.
Полина помахала рукой, выдохнула, села и… покатилась. Велосипед непривычно подпрыгивал на каменистом тротуаре, а вместе с ним сумка в корзинке и сама Полина.
Она миновала ботанический сад, поднялась на крепостные стены и оказалась в тени каштановой аллеи.
Кто бы мог подумать, что по стенам можно ездить! Каменные исполины, они огибали старый город, а их верх занимала аллея. Высоченные каштаны уступали липам, липы – клёнам, а клёны – вековым платанам и магнолиям. Полина читала, что идея превратить крепостные стены в парк пришла Марии-Луизе Бурбон, правившей около двухсот лет тому назад.
Людей в то утро было мало. Гуляли собачники, бегали спортсмены. Полина ехала небыстро, время от времени останавливаясь, чтобы успеть рассмотреть каждую подробность. Слева, в пределах крепостных стен, мелькали выпуклые крыши, словно весь город укрыли сплошным листом черепицы, а потом разрезали на куски. Кому-то достался кусок поменьше, кому-то – побольше. Виднелись балкончики, просторные террасы, увитые плющом и глицинией, башни и башенки. Справа, за пределами стен, осталась кольцевая, на которой в час пик образовывалось бойкое движение, ничтожно малое по сравнению с минским.
Аллея платанов закончилась, и Полина съехала со стен вниз. Она миновала крохотный сквер, где плескался фонтан, пересекла Корсо Гарибальди и… ахнула. В детстве Полина играла с мамой в игру: они придумывали разные волшебные города и наполняли их домами из вафель, тротуарами из чёрного шоколада и фонарями-леденцами. Прямо сейчас перед ней тянулись ряды деревьев, покрытые взбитыми сливками или пышным кремом для праздничных тортов. Цвели магнолии…
Какие-то бутоны распустились полностью, какие-то только начинали раскрываться. Полина ходила как заворожённая возле каждого дерева, фотографировала и млела от восторга.
Налюбовавшись, она пересекла площадь Наполеоне, оказалась на виа Санта-Кроче, и тут велосипед отказался ехать. Полина прислонила его к стене, присела на корточки и чертыхнулась – слетела цепь. Она попыталась прикрепить сама, но ничего не вышло. Руки стали чёрными.
– Вам помочь? – спросил мужчина в белом фартуке и голубой бандане, куривший у входа лавки с надписью «Gelateria».
Полина поднялась.
– Parlo poco italiano, – она провела рукой по лицу, отчего на щеках появились чёрные разводы.