Юный служитель - стр. 38
Аппетит Гэвина вернулся.
– Её видели с тех пор, как ушли солдаты? – спросил он, откладывая ложку с новым страхом, – Где она сейчас?
– Ни одна живая душа не заметила! – внушительно ответила Джин, – Что она сейчас? Куда пропадают мухи зимой? Мы знаем, что у них есть походка, но что?
– Но что люди говорят о ней?
– Глупости, – ответила Джин, – Старый Чарльз Юилл громко намекает, что она мертва и похоронена.
– Она не могла похоронить себя, Джин, – мягко заметила Маргарет.
– Я не знаю. Чарльз говорит, что она даже на это способна.
Затем Джин неохотно удалилась (но оставила дверь приоткрытой), и Гэвин налетел на свою кашу. Теперь он был так весел, что Маргарет удивилась.
– Если половина историй об этой цыганке правда, – сказала она, – Она, должно быть, больше, чем просто женщина.
– Вы хотели сказать меньше, матушка, – убежденно сказал Гэвин, – Она – грешница.
– Ты её видел, Гэвин?
– Видел. Матушка, она меня унизила!
– Смелый болван! – воскликнула Маргарет.
– Всё из-за неё, – пожаловался священник.
– Была ли она одета как все цыгане? Но одежду ты особо не замечаешь, Гэвин.
– Я заметил, – медленно отозвался Гэвин, – На ней было зелёно-красное, и, кажется, была босой.
– Да, – крикнула Джин из кухни, напугав их обоих, – На неё ещё был длинный серый плащ. Было замечено, что она подрывает закрытие.
Гэвин встал, сильно раздражённый, и закрыл дверь в гостиной.
– Она правда так мила, как говорят? – спросила Маргарет, – Джин говорит, что все заметили её неземную красу.
– Красота её, – учтиво объяснил Гэвин, имея в виду суть вещей, – Не земная и не небесная, – Что есть физическая красота? Пшик!
– И всё же, – сказала Маргарет, – Душа в некоторой степени проявляется и через лицо.
– Вы правда так полагаете, матушка? – немного обеспокоенно спросил Гэвин.
– Я всегда это знала, – сказала Маргарет, а затем её сын вздохнул.
– Но я бы не позволил никакому лицу повлиять на меня, – сказал он, приходя в себя.
– Ах, Гэвин, я думаю, я причина того, что ты так мало обращаешь внимания на женские лица. Это неестественно.
– Видите ли, матушка, Вы меня баловали заботой о другой женщине. Я бы сравнил её с тобой, а где бы она была тогда?
– Когда-нибудь, – сказала Маргарет, – Ты подумаешь по-другому.
– Никогда, – резко прервал разговор Гэвин.
Вскоре после этого он отправился в город и, проходя по саду, бросил виноватый взгляд на летнюю скамейку. В одном углу лежало что-то чёрное. Он нерешительно остановился, потому что его мать кивала ему из окна. Потом он исчез в маленькой беседке. Его внимание привлекла Библия. Накануне, как он теперь вспомнил, его вызвали, когда он учился в саду, и он оставил свою Библию на летнем сиденье с карандашом между страницами. Не часто египтянка проводил ночь в такой компании.
Но что это было? Гэвину не пришлось задавать себе этот вопрос. Плащ цыганки лежал на другом конце сиденья, аккуратно сложенный. Почему женщина не взяла его с собой? Едва он задал этот вопрос, как перед ним встал другой. Что делать с плащом? Он не осмелился оставить его там, чтобы Джин обнаружила. Днём он не мог отнести его в особняк. Под сиденьем был ящик с инструментами без крышки, в который он запихнул плащ. Затем, перевернув коробку лицевой стороной вниз, он приступил к своим обязанностям. Но много раз в течение дня он дрожал до мозга костей, внезапно сообразив, что в этот самый момент Джин может нести это проклятое существо (на расстоянии вытянутой руки, как опальная собака) к своей матери.