Янки при дворе короля Артура - стр. 4
– Скажите мне, пожалуйста, мой друг, что вы тоже помещаетесь в этом доме или пришли навестить кого-нибудь, или по какому-нибудь другому делу?
Тот взглянул на меня с величайшим недоумением.
– Право, благородный господин, мне кажется…
– Понимаю, перебил я его, вы тоже из больных. Я отошел, продолжая размышлять и осматривая в то же время всех проходящих, не найдется ли хотя кого-нибудь, кто помог бы мне разобраться в этом странном приключении. Мне показалось, наконец, что я нашел подходящего. Я отвел его в сторону и прошептал ему на ухо:
– Не могу ли я повидаться на минутку с главным смотрителем… только на одну минуту…
– Послушай, пусти меня, пожалуйста.
– Пустить вас?
– Ну, не мешай мне, если это слово для тебя понятнее…
Затем он объяснил, что состоит в поварах, потому не имеет времени для болтовни, хотя вообще не прочь бы поболтать. Особенно ему любопытно было бы узнать, откуда я взял такую странную одежду. Оглянувшись кругом, он указал мне на человека, которому нечего делать, который, кажется, сам желает со мной поговорить. Это был тоненький воздушный мальчик в узких красных панталонах, которые делали его похожим на раздвоенную морковь. Верхняя часть его костюмы была из голубого шелка с изящным воротником и такими же манжетами. На его длинных желтых локонах была кокетливо надета розовая шелковая шапочка с пером. По лицу было видно, что он добр, а из веселого настроения можно было заключить, что он доволен собой.
Он был так красив, что хоть сейчас в рамку. Подойдя ко мне, он улыбнулся и осмотрел меня с беззастенчивым любопытством. Затем он отрекомендовался мне и сказал, что он паж.
– Какой там паж, – сказал я, – строка вы, а не паж! [1]
Это было очень грубо, но я был раздражен. Однако он нисколько не изменился и не подал даже виду, что обиделся. Затем он начал болтать весело, счастливо, по-детски, как будто мы были старинными друзьями. Он забрасывал меня вопросами обо мне и об моей одежде, не дожидаясь ответов и перескакивая с предмета на предмет. Между прочим он упомянул, что родился в начале 513 го года.
Холодные мурашки забегали по моему телу. Я остановил его и спросил с робостью:
– Может быть, я не дослышал. Повторите, пожалуйста медленнее и отчетливее. В котором году, вы сказали, родились?
– 513.
– 513! Не понимаю! Послушайте, милый мой мальчик, я иностранец и никого здесь не знаю, будьте честны и великодушны со мной. Скажите, вы в своем уме?
Он ответил утвердительно.
– И все эти люди тоже здоровы?
Опять утвердительный ответ.
– Так значит, я помешанный, пли со мной случилось что-нибудь особенное. Если это не дом для умалишенных, то скажите же мне правдиво и откровенно, куда я попал?
– Во дворец короля Артура.
Я подождал с минуту, чтобы освоиться с новой мыслью и затем сказал:
– И какой же теперь год по-вашему?
– 528, девятнадцатое июня.
Сердце мое горестно сжалось, и я повторял с отчаянием:
– Я никогда больше не увижу моих друзей, никогда, никогда! Они родятся на свет только через тринадцать столетий.
Я, кажется, поверил мальчику и сам не знал почему. Что-то во мне верило ему, мое сознание, если хотите, но мой разум отказался понимать. Мой разум громко протестовал, и это было вполне естественно. Я не знал, как примириться с обстоятельствами, с людьми, которых я видел. Мой разум считал их помешанными вопреки очевидности. Совершенно неожиданно и случайно я вспомнил одно обстоятельство. Я знал, что единственное крупное затмение солнца в первой половине шестого столетия было 21-го июня 528 г. и началось через три минуты после полудня. Итак, если у меня хватит сил выдержать сорок восемь часов, я буду иметь случай убедиться в справедливости или ложности уверений мальчика.