Я полюбила бандита… - стр. 19
В тот момент, когда его рука скользит мне под резинку шортиков, хочется провалиться сквозь землю или раствориться в воздухе. Потому что там я вся мокрая.
– Ножки раздвинь.
Разумеется, я плотно свела бедра вместе.
– Вадим…
– Давай, цыпленок. Расслабься. Это всего лишь ласка.
И я сдаюсь. Слегка развожу ноги, утыкаюсь лицом ему в плечо и замираю, не дыша.
Он слегка приглаживает складки, потом чуть раздвигает и скользит между ними пальцем.
– Ты вся вымокла, – шепчет мне на ухо то, что я и так знаю.
Невозможно не возбудиться от таких прикосновений, понятно?! Это естественная физиологическая реакция!
Наверное.
Затуманенный патокой желания мозг постепенно теряет контроль над телом. Вадим сказал мне, что не тронет (правда, потом добавил это свое сегодня), другого выбора у меня все равно нет, и постепенно я сдаюсь. Окончательно отпускаю самоконтроль и попытки сопротивляться накатывающему состоянию блаженства. Шире раздвигаю ноги, давая ему больше доступа, и, лежа на его плече, жадно вдыхаю густой терпкий мужской аромат с легкими нотами свежего цитрусового парфюма. Сейчас мне приятен этот запах. Кульминация наступает быстро. Сначала подступает слабыми импульсами, а потом взрывается яркими разрядами где-то там, в самом низу, и огненными брызгами разлетается по всему телу. Хорошо настолько, что еще секунда и я начну постыдно стонать. Я приникаю губами к его шее и, жарко дыша, осторожно прикусываю горячую бархатную кожу зубами. Потом выпускаю и, пытаясь отдышаться, виновато шепчу:
– Извини.
Вадим собирает в кулак мои волосы на затылке, тянет, отрывая мою голову от своего плеча, и целует. Его поцелуй неспешный, чувственный и томный. В промежности все еще сладко подергивает. Определенно, у нас с ним разное понимание значения слова «не трону». Но сопротивляться я уже давно не пытаюсь, растеклась в его руках как кисель. Одной он держит меня за волосы, а вторая лежит на моей талии, едва ощутимо поглаживая.
Внезапно тишину салона машины и наш поцелуй разрывает настойчивая мелодичная трель.
Вадим бросает взгляд на экран своего смартфона, который лежит здесь же на панели, и одновременно с этим по-хозяйски похлопывает меня ладонью по боковой поверхности бедра:
– Обратно пересядь.
Да не очень-то и хотелось. Ты сам меня сюда усадил.
А потом он принимает звонок и сухо и холодно выдыхает, поднося смартфон к уху:
– Да.
Я вылезаю из машины, чтобы не лезть враскорячку через консоль, обхожу ее перед капотом и сажусь со стороны пассажира в тот момент, когда Вадим раз за разом повторяет в трубку холодное «нет». Затем долго слушает размеренный голос на том конце. Слов не разобрать.
– Хорошо, Борис. Но с моей стороны это будет не более, чем дружеский жест, – в конце концов произносит Вадим, отбивает звонок, а после заводит мотор и разворачивает машину обратно в сторону города.
Какое-то время я сижу, не задавая вопросов, но в итоге беспокойство и любопытство все равно берут верх, а Вадим опять сидит абсолютно молча, и поэтому я осторожно интересуюсь:
– Вадим, а куда мы едем?
– Поужинаем.
Спустя время мы и правда подъезжаем к какому-то ресторану с броской, расцвеченной огнями, вывеской «Амели» и затемненным стеклянным фасадом.
– Вылезай.
Я выбираюсь из машины, Вадим выходит со своей стороны, потом открывает заднюю дверь, берет с сиденья пиджак в тон брюкам и надевает. Он замерзнуть боится? На улице пекло – не продохнуть.