Я осознан, что дальше? От практики медитации к пробужденной жизни - стр. 5

Слово осознанность часто используют как синоним слова осознавание[9], однако, несмотря на близость этих терминов, они означают не совсем одно и то же. Осознавание присматривает за осознанностью, чтобы обеспечить ее присутствие. Когда мы отвлекаемся от объекта осознанности – будь то дыхание, свеча, мантра или любая другая точка внимания – и погружаемся в неосознанность, именно осознавание обнаруживает такое рассеивание и предупреждает ум о необходимости вернуться в состояние осознанности. В созерцательных традициях осознанность и осознавание идут рука об руку, удерживая ум в настоящем моменте и возвращая его обратно, если он сбивается с пути[10]. В тибетской традиции они настолько тесно связаны, что их часто называют одним термином трен-ше («осознанность-осознавание»).

Осознанность-осознавание сродни дрессировке щенка, и наши практики должны проходить в таком же игривом и добром духе. Команда щенку «место» – это аналог осознанности. Когда щенок не слушается и убегает, осознавание отмечает это и возвращает его в статичное положение. Когда щенок шалит, вы не наказываете его. Вы мягко, но уверенно возвращаете его в исходное положение для дальнейшей тренировки.

В общем, осознанность – это многозначный термин со множеством определений, которые отличаются не только в разных традициях (например, в тибетском буддизме, дзэн-буддизме и буддизме Тхеравады), но даже внутри них. Когда за дело берутся ученые и переводят этот термин на научный язык, ситуация становится еще более запутанной.

Технические нюансы становятся все более тонкими, и ученые продолжают спорить об осознанности и ее точном значении (используя в качестве доказательства свои любимые древние тексты) не только в буддизме, но и во многих других созерцательных традициях[11]. Давайте упростим проблему и остановимся на вышеупомянутых общих определениях и последнем определении Б. Алана Уоллеса, известного авторитета в области внимания и осознанности в индийской и тибетской традициях: «Осознанность определяется как способность ума удерживать внимание на привычном объекте, не отвлекаясь и не забывая о нем».

Хотя осознанность используется во многих религиозных и духовных традициях, она сама по себе не является ни религиозной, ни духовной практикой. Это техника, и даже, смею сказать, «технология», для укрощения ума[12]. Практиковать осознанность может каждый, у кого есть ум, и ни одна традиция не может претендовать на ее авторство. Может ли кто-нибудь предъявить эксклюзивные права на внимание, ментальную дисциплину или заботу? Это универсальные принципы, доступные каждому.

Буддийская традиция проводит важное различие между Правильной осознанностью (самма сати), представленной в седьмой истине Восьмеричного благородного пути, и Неправильной осознанностью (миччха сати). Внимательность снайпера – не того же качества, что осознанность хирурга или святого. Правильная осознанность руководствуется благими намерениями, этическими принципами и дисциплиной. Буддолог Эндрю Олендзки пишет: «Осознанность – это по своей сути благотворный и здоровый ментальный фактор, поэтому она не может функционировать в тот момент, когда ум находится под влиянием алчности или ненависти, даже в самых слабо выраженных вариантах предпочтения или противодействия. В любой момент, когда вы хотите или не хотите, чтобы все было определенным образом, ум не находится в состоянии осознанности»