Я ничего не должна тебе, мама. Когда материнская «любовь» становится клеткой… - стр. 35

Маргарита, чувствуя на себе взгляд Аллы, внутренне сжалась. Ей хотелось сказать что-то утешительное, но слова застревали в горле. Она понимала, что Алла ищет не просто поддержку, а подтверждение того, что ее жизнь не была напрасной.

– Спасибо, что ты поделилась с нами такой личной историей, – наконец произнесла Маргарита, но в ее голосе не было привычной уверенности. Она чувствовала, что эти слова звучат слишком банально, но ничего лучше придумать не могла.

Алла, не чувствуя искренности, тут же перебила:

– Осуждаешь?

У Маргариты в памяти всплыла картина ее непростых отношений: объятия и поцелуи, скинутая в порыве страсти одежда, и всегда ограниченное время с понедельника по пятницу. А по выходным – семья. Там семья. А она просто любовница на период рабочей недели. Ей бы хотелось хоть раз провести выходные или праздники вместе, остаться на ночь… Но она с этим смирилась и даже не требовала большего. Но было то, что сильно ее тревожило – мысль о том, что она могла оказаться просто таблеткой от боли. Временным антидепрессантом. Она появилась в жизни любимого человека в момент переживания предательства. Если бы не это, она бы вряд ли стала объектом любовных утех.

Именно поэтому она не спешила с отказом Стасу. Этот брак, хоть и планировался по расчету, мог бы ее немного стабилизировать. Только было одно большое «но». И для Стаса она была таблеткой от боли. Он много лет любил ее подругу, которая была замужем. И когда она потеряла мужа, то позволила ему стать чуть ближе, чем просто друг, чтобы, о, господи, тоже забыть о боли. Все кругом были средством для избавления от боли. Это ужасно!

И вот, когда боль подруги стихла, Стас ей стал не нужен. Он знал, что все так и будет, никто никого не обманывал. Они взрослые люди и обо всем сразу договорились. Но разошлись все равно по-плохому, с неприязнью, правда, совсем другого характера. А ведь могли остаться друзьями, тогда бы и Маргарита не чувствовала себя третьей лишней.

Но, кажется, Алла говорила про свою измену…

– Нет, не осуждаю, – тихо ответила Маргарита.

Осуждающе смотрели лишь Юля с Дианой. Они были еще слишком юны, чтобы рассмотреть жизнь со всех сторон и понять, что все не так просто, как кажется в 20 лет. Когда женщине за 30, а то и больше, она уже не раз сталкивается с изменой. Своей или мужчины. И тут начинает выстраиваться не только семейный опыт преодоления кризиса, но и личностный. И каждая приобретает женскую мудрость своим путем. Кто-то спасает отношения, а кто-то уходит в новые. И никто не в праве осуждать ее выбор. Никто, даже мать, которая, как кажется, заботиться о ее благополучие.

Алла, услышав ответ Маргариты, опустила глаза. Ей было сложно принять, что ее не осуждают. Она привыкла к тому, что ее поступки всегда вызывают критику, особенно со стороны матери. Но сейчас, среди чужих людей, она почувствовала, что, возможно, не все так однозначно.

– Спасибо, – прошептала она, и в ее голосе впервые за весь вечер прозвучала искренняя благодарность.

Маргарита кивнула, но пальцы ее невольно сжали край стула. Внезапно она ощутила под кожей зуд воспоминаний – резкий, как укол. Рука сама потянулась к карману юбки, будто пытаясь проверить, на месте ли телефон. Связи не было, но ей отчаянно хотелось достать его, пролистать снимки того, кто вызвал у нее такие приятные, хоть и болезненные воспоминания. Но при людях это было невозможно. Вместо этого она закрыла глаза, и мысленно представила, как листает те достаточно откровенные фотографии, которые ей так отзывались. Сама бы она никогда не решилась на такую съемку. Танцевать полуобнаженной при любимом человеке она любила, но фотографировать себя не позволяла.