Я не отдам тебе сына, дракон! - стр. 28
Я не мог так глупо потерять своего ребенка! Не мог снова упустить Ханну! Тем более, навсегда…
Перед глазами мелькали картинки возможных событий, и были они одна хуже другой.
Разбойники поймали Ханну и перерезали ей горло. Или схватили и изнасиловали. А может она растратила весь резерв, и сумев сбежать от бандитов, в итоге заблудилась. И ночью ее растерзали дикие звери.
Я пытался отогнать жуткие видения, но они раз за разом всплывали в голове, показывая мне возможную цену моей ошибки.
Да, последние полгода я ненавидел Ханну. Сперва я жаждал мести, затем забытья. Но ничего подобного я ей не желал.
Только Я мог причинять ей боль за то, что она сделала со мной. Остальные не имели права коснуться ее даже пальцем.
Когда мы встретились в цветочной лавке, мне подумалось, что я смогу поиграть с Ханной. Буду мучить ее до самых родов, как она мучила меня, сбежав. А теперь выходило, что я слишком заигрался. И если с ней что-то случится, то весь груз вины ляжет на мои плечи.
Я искал всю ночь, однако лес был слишком велик, и мне удалось только распугать парочку волков.
Ближе к рассвету я выбрел на дорогу, совсем в другом месте, но Ханну так и не нашел. Ничего не нашел!
В итоге мне оставалось лишь двинуться обратно к таверне, чтобы расспросить о шайке местных жителей. И молиться всем богам, надеясь, что Ханна еще жива.
Я привык решать проблемы простыми и ясными способами. Если кто-то шел против меня, то вскоре либо лишался ног, либо желания мне навредить.
Черное Пламя являлось одним из самых добродушных прозвищ, которыми меня наделили, но были и другие – Палач Короля, Черная Погибель, или, до банального простое, Убийца.
Впрочем, эти прозвища так, или иначе появлялись в каждом поколении Рейнаров – такова уж была природа нашей магии, несущей смерть для всего живого, оставлявшей после себя лишь прах и смрад разложения.
Поэтому я всегда держался особняком. У меня не было близких друзей – мужчины при дворе меня боялись и завидовали, но никто из них не посмел бы навредить мне. Одно мое имя расчищало мне дорогу, решая все проблемы. У меня было много врагов, но все они сидели по своим норам, закрыв рты. Потому что связываться с Черным Пламенем рискнул бы только самоубийца.
Поэтому до встречи с Ханной я прожигал жизнь, пользуясь прелестями придворных красавиц и своим положением, иногда направляясь по заданию короля, чтобы выжечь врагов короны.
Я переступал через чужие жизни, делал то, что вздумается и никогда не оглядывался, не сожалел и не нуждался в помощи.
И в тот самый момент, когда действовать было необходимо быстро и резко, я оказался полностью бессилен. И как никогда одинок.
Вернувшись в таверну, я сразу принялся за расспросы, но местные говорили со мной неохотно. Точнее, вообще не говорили.
В любом другом случае я бы пригрозил строптивцам, назвав свое имя – обычно даже этого хватало, чтобы развязать чужие языки. Но сейчас от меня зависела судьба Ханны, так что права на ошибку не имелось. А еще я остро осознавал, что если буду действовать, как привык, то потеряю ее навсегда.
Да, меня боялись во всем королевстве, и теперь это сыграло со мной злую шутку.
Если Ханна в плену у разбойников и до них дойдет слух о том, что ее ищет Черное Пламя… да они скорее прикончат ее на месте и сбегут, опасаясь попасть под мой гнев, чем пойдут на переговоры.