Все люди смертны - стр. 23

С ним нельзя было быть уверенной, что он слушает.

– Ну да, – откликнулся он. – Вы были бедны и заказывали лимонад. – Он помедлил минуту, приоткрыв рот, будто пораженный неожиданной неотвязной мыслью. – А теперь вы богаты?

– Я стану богатой, – сказала она.

– Значит, вы небогаты, а тратите на меня деньги. Вы должны поскорее приискать мне занятие.

– Это не к спеху.

Она улыбнулась ему. Ей не хотелось заставлять его проводить долгие часы в конторе или на заводе, ей хотелось, чтобы он был рядом, разделяя каждый миг ее жизни. Он был здесь, созерцал воду, баржу, низкие дома за рекой; и все то, что Регина так любила, вместе с ней самой становилось частью вечности.

– Но я хочу найти занятие, – настаивал он.

– Попробуйте прежде написать ту пьесу, что вы мне обещали, – сказала она. – Вы думали об этом?

– Ну да.

– И у вас есть какой-то замысел?

– У меня их множество.

– В этом я была уверена, – весело заключила она. Регина подозвала метрдотеля, подпиравшего дверь. – Бутылку шампанского. – Она повернулась к Фоске. – Вот увидите, мы вдвоем такое сотворим!

Фоска помрачнел; казалось, он вспомнил нечто неприятное.

– Столько людей мне говорили это.

– Но я не то, что другие! – пылко произнесла Регина.

– Да, правда, – с готовностью подтвердил он. – Вы не то, что другие.

Регина наполнила бокалы.

– За наши планы! – сказала она.

– За наши планы!

Она выпила, не сводя с него глаз. Что-то ее беспокоило. Ни за что не поймешь, о чем думает этот человек.

– Фоска, а если бы вы не встретили меня, то что бы вы делали?

– Возможно, мне удалось бы снова погрузиться в сон. Но это маловероятно. Это крайне редкая возможность.

– Редкая возможность? – с упреком повторила она. – Разве вы сожалеете, что вновь стали живым?

– Нет, – ответил он.

– Быть живым – это прекрасно.

– Да, прекрасно.

Они улыбнулись друг другу. С баржи доносились детские крики, с другой баржи, а может, из одного из тех крашеных домиков доносилась музыка: кто-то играл на гитаре. Смеркалось, но последние солнечные лучи еще задержались в бокалах, наполненных светлым вином. Фоска сжал руку Регины, лежавшую на столе.

– Регина, – сказал он, – сегодня вечером я чувствую, что счастлив.

– Только сегодня? – спросила она.

– О, откуда вам знать, сколь ново для меня это ощущение! Я неоднократно испытывал ожидание, скуку, желание. Но никогда еще у меня не возникало этой иллюзии полноты жизни.

– Всего лишь иллюзии? – разочарованно протянула она.

– Не важно! Я готов уверовать в нее.

Он наклонился к ней, и она почувствовала, как под его бессмертными губами расцветают ее губы: губы девочки-гордячки, одинокой девушки, женщины в расцвете сил. И этот поцелуй запечатлелся в сердце Фоски вместе с образами всего того, что она любила. Этот мужчина с его руками, глазами – мой спутник, мой любовник, а между тем он бессмертен, как Бог. Солнце садится за горизонт: для него и для меня одно и то же солнце. Еще есть запах воды, который поднимался от реки, далекие звуки гитары… слава, смерть – все вдруг утратило свое значение, кроме неистовой силы этого мгновения.

– Фоска, вы любите меня? – спросила она.

– Я вас люблю.

– Вы будете помнить это мгновение?

– Да, Регина, буду.

– Всегда?

Он сильнее сжал ее руку.

– Вы скажите: всегда?

– Это мгновение существует, – сказал он, – и оно наше. Прочь посторонние мысли.