Всадник в ночи. Игра в покер - стр. 9
– Нравится? – спрашивал дядя.
Мальчик с благодарной почтительностью смотрел на этого известного скульптура.
А через неделю папа с мамой засобирались обратно в город, с тем, чтобы из Баку через несколько дней поехать отдыхать в Кисловодск. Мальчик мог дневать и ночевать в дядиной мастерской, он тоже начал лепить, и дядя все внимательней день ото дня присматривался к его работе – затравленный кабан мчится в окружении больших сильных псов. Где ты видел такое? Ты ведь не был на охоте?.. В зверинце видел кабана, по телевизору видел собак, гоняющих зверя, про охоту же рассказывал папин товарищ. И ты вот так, со слов можешь вылепить? Да, могу. Гм… Гм… А что? Это плохо? Не знаю, не знаю, но одно могу сказать – получается вроде бы, и недурно, даже хорошо… Гм… гм… Только запомни одну вещь, очень важную для художника, скульптора: работать надо над тем, что ты видел в жизни, что заставило тебя волноваться, что наболело в тебе…, гм… гм… впрочем, для тебя такое рановато, пожалуй. Нет, почему, дядя, я все понимаю, и согласен с вами, но ведь вы сказали, что получилось… Это неважно, получилось сегодня, может не получиться завтра, если ты не будешь следовать этому главному правилу, что я тебе сказал, понял? Понял, но пока, значит, неплохо? Да, неплохо. Молодец.
Работа была завершена только наполовину, получалась довольно крупной по размерам, так что еще недельку-другую надо было потрудиться, и серьезно, с отдачей. Дядины слова окрылили, теперь хотелось работать даже по ночам, но рядом бдительно берегли здоровье единственного сыночка неусыпно заботливые родители, и приходилось по ночам жариться в раскаленной постели, терзаясь приходящими в голову новыми линиями, поворотами, напряженных в стремительном беге, шей, положениями копыт и лап, новыми контурами, постепенно растворяющимися в коварно подкрадывающимся сне. Хотелось вскочить, выбежать во двор, ворваться в мастерскую и, включив свет, подолгу стоять перед скульптурой, прикидывая, примеривая к ней только что пришедшее в голову, и работать, работать до утра! Ты что ворочаешься, спи, засыпай, ни о чем не думай, ты приехал сюда отдохнуть на свежем морском воздухе, а не бессонницу зарабатывать, засыпай немедленно. Это же надо, такое нелепое выражение: ни о чем не думай…
Но днем работал так, что рук не чуял к вечеру. Даже на пляж, что находился тут же, под боком, метрах в трехстах от дядиной дачи, не тянуло как прежде, как в первые дни приезда. А тут – ехать. Ну уж нет! Я тут останусь. Ты с ума сошел, что значит останусь, как это можно? Мы уже давно и билеты взяли на поезд. Как же без тебя?..
А что, пусть, остается, сказал дядя, мы с Марьям присмотрим на ним, кормить будем до отвала, вы посмотрите, какой у него аппетит появляется, когда он работает. К концу лета, когда вы приедете, мы с Марьям сдадим его вам с рук на руки, да еще с надбавкой килограммов в пять-шесть, а? Соглашайтесь. Мы с ним привыкли друг к другу, часами можем молча вкалывать. Оставьте его, ну пожалуйста, это уже дядина жена Марьям вмешалась, можете не волноваться, на шаг от себя не отпущу. И нам будет веселее… Ну как же так, он ведь стеснит вас, и потом… Да какое тут стеснение, разве не племянник родной? Что это вы из него проблему делаете, оставьте и все тут – подвел черту дядя. – И думать тут нечего. Воздух здесь у моря не хуже, чем в вашем хваленом Кисловодске, фруктов хоть отбавляй солнце… На пляж будем ходить. Окрепнет за лето. На шаг от себя не отпущу, сочла нужным еще раз повторить при упоминании о пляже дядина жена. – Будем с ним у самого берега купаться, правда, умница?