Всадник в ночи. Игра в покер - стр. 2
– Расход конторы за последние две недели. Живо! – бросил Зохраб, и пока женщины лихорадочно искали нужную бумагу, вытянул из пачки «Кента» сигарету, щелкнул золотой зажигалкой и закурил.
Пожилая протянула ему листок. Он выхватил у нее, пробежал глазами, швырнул на стол, стремительно исчез.
– Ох, пронесло, – с облегчением вздохнула пожилая. – Каждый раз, когда он заходит, у меня поджилки трясутся.
– Еще бы, – охотно подхватила молодая. – Только его издали увижу, хоть на улице, хоть где, – колени подгибаются…
Зохраб выскочил во двор – этот был побольше первого – и оттуда – на улицу.
Пока он пересекал двор его трижды перехватывали – двое мужчин с какими-то бумагами, и один – с большим куском кожи в руках.
Зохраб коротко, не вынимая изо рта сигареты, что-то пролаял негромко двум, те поспешно, согласно закивали, разбежались; у третьего взял кожу, помял, понюхал, швырнул обратно тому на руки, и мужчина, довольный, протрусил обратно по двору как крыса с добычей в свою нору, юркнул в дверь, из которой вышел.
На улице Зохраба ждала машина марки «Жигули»-06», на спидометре с цифрой 2000 км. Завидев его, помощник выскочил из-за руля. Машина тихо, неторопливо урчала.
– Заполнял? – коротко обронил Зохраб.
– Час назад, – с готовностью отозвался помощник. – Полный бак.
Зохраб сел, хлопнул дверцей, выжал сцепление, и, взяв с места с визгом, машина на скорости помчалась по узенькой, грязной улице. Оставалось одиннадцать минут до встречи. Он гнал машину как сумасшедший. Не любил опаздывать на деловые встречи. Время ценил. И другим не прощал опозданий.
– Я – король!
В то время семилетний малыш в коротеньких ярких штанишках внезапно, в один день потерял вкус к музыке, которой начинали пичкать пробуждающего вундеркинда сердобольные родители и занялся лепкой. Отец и мать были откровенно огорчены. Наступала та, ущербно-тоскливая пора в обучении, когда будущего гения для его же блага приходилось сажать за инструмент насильно, заставляя заниматься из-под палки. А как же иначе? Ребенок, хоть и одарен, но не смышлен. А то, что одарен не подлежало никакому сомнению. Изыди, сатана, сомнения! Нет, нет, мальчик талантлив и, может, даже очень. Пророчество блестящего будущего знаменитого пианиста и композитора было прочитано проницательным папашей в восхищенном взгляде старенького, подержанного, забывшего оставить сей уже далекий от него мир, учителя (что-то уж дряхлый больно, может и позабыл, как там оно, в музыке, мог бы за старость и скидку сделать, сбавить цену за урок, – эта расчетливая мама старалась сэкономить на музыкальном образовании вундеркинда. Нет, нет, не говори так, человек заслуженный, в своем роде уникальный, я хочу сказать, музыкант, ты только представь – был знаком с Шаляпиным!.. А может, врет? – резонно спрашивала мама, и заметив огорченный ее безнадежный деловитостью взгляд мужа, спешила сгладить свою неоправданную недоверчивость. – А если даже не врет, то, наверняка, под знакомством подразумевается… наверное, Шаляпин в фойе наступил ему на мозоль и вежливо извинился – вот и все знакомство… Ну ладно, допустим даже так, хотя допускать это у нас, согласись, нет никаких оснований… Но в конце концов, что значит для нас какая – то лишняя пара червонцев, когда речь идет о единственном сыне, – возражал отец).