Возможность острова - стр. 33
Для тех, у кого сложности с визуализацией словесных описаний, имелись еще бары с проститутками. Физически девицы были хороши, в полном соответствии с объявлениями, и не запрашивали больше положенного; но в остальном… Они включали телевизор или музыку на полную мощность, почти совсем убирали свет, в общем, пытались абстрагироваться; призвания у них не было, это ясно. Конечно, можно было заставить их приглушить звук и сделать свет поярче; тогда потом они ждали чаевых, и в зачет шла любая мелочь. Безусловно, есть люди, которые упиваются подобного рода отношениями, и я их прекрасно мог понять – просто я не входил в их число. К тому же большинство составляли румынки, белоруски, украинки – в общем, уроженки всех этих нелепых стран, возникших после развала Восточного блока, и нельзя сказать, чтобы коммунизм сильно способствовал развитию сентиментальности в отношениях между людьми; в целом эти экс-коммунистки были скорее брутальны, по сравнению с ними бальзаковское общество, сложившееся после разложения монархии, кажется идеалом милосердия и кротости. Приятно все-таки послать к чёрту учение о всеобщем братстве!
Лишь после отъезда Изабель я по-настоящему открыл для себя мир мужчин – в ходе волнующих скитаний по полупустым шоссе Центральной и Южной Испании. Лишь на уикенд и в начале сезона отпусков на автомагистралях встречаются парочки и целые семьи, а в остальное время это территория почти исключительно мужская, населенная коммивояжерами и дальнобойщиками; это мир жестокий и грустный, где из печатной продукции можно купить только порно и автожурналы, а вращающаяся витрина с DVD под вывеской Tu mejores peliculas[34]обычно позволяет лишь пополнить свою коллекцию Dirty Debutants[35]. Об этой вселенной почти не говорят, правда, о ней и сказать-то особо нечего; здесь не складывается каких-либо новых, незнакомых типов поведения, не рождается тем и сюжетов ни для одного светского журнала, короче, он мало известен и не заслуживает известности. Я не завязал здесь мужской дружбы и вообще на протяжении этих нескольких недель чувствовал себя чужаком, но это было неважно, здесь все были друг другу чужими, и я знал, что даже похабная податливость усталых официанток, обтягивающих обвисшие груди футболками с надписью Naughty Girl[36], лишь в исключительных случаях могла вылиться в платное и всегда поспешное соитие. Самое интересное, что я мог сделать, это затеять ссору с шофером-дальнобойщиком и получить по зубам на паркинге среди выхлопных газов; по сути, никаких других приключений меня в этом мире не ожидало. Я прожил так чуть больше двух месяцев, выбрасывая тысячи евро на французское шампанское для тупых румынок, которые десять минут спустя вполне могли отказаться отсосать у меня без презерватива. И вот на Средиземноморском шоссе, сразу за южным выездом из Тотаны, я решил положить конец этой тягостной прогулке. Поставив машину на последнее свободное место на стоянке отеля «Лос Камионерос», я зашел выпить пива; атмосфера там ничем не отличалась от той, в какой я пребывал на протяжении предыдущих недель, и я просидел всего минут десять, не особо глядя по сторонам и ощущая только общую глухую усталость, делавшую мои движения неверными и вялыми, и какую-то тяжесть в желудке. Выйдя из бара, я обнаружил, что кое-как припаркованный «шевроле-корвет» перегородил мне выезд. Перспектива возвращаться обратно и разыскивать хозяина машины повергла меня в полное отчаяние; я прислонился к бетонному парапету и попытался осмыслить ситуацию, а вернее, начал судорожно курить одну сигарету за другой. Из всех имеющихся в продаже спортивных автомобилей «шевроле-корвет» с его бесцельно и агрессивно мужественными очертаниями и отсутствием у его механики подлинного благородства в сочетании с довольно умеренной ценой, наверное, лучше всех соответствует понятию «навороченная тачка»; на какого же грязного андалусского мачо мне предстояло напороться? Как и все подобные личности, этот тип, видимо, хорошо разбирался в автомобилях, а значит, вполне был способен понять, что моя машина хотя и выглядит скромнее, зато втрое дороже. Стало быть, в том, как он поставил машину, проявилась не только жажда мужского самоутверждения, но, видимо, где-то на заднем плане и классовая ненависть, и я должен готовиться к худшему. Мне понадобилось три четверти часа и полпачки «Кэмела», чтобы собрать все свое мужество и вернуться в бар.