Восемь уровней игры Лила - стр. 8

Обойдя мастерскую со всех сторон и убедившись, что окна закрыты ставнями, мужчина поднялся по каменным ступенькам и остановился перед залитым предзакатным оранжевым светом городом, в цвет своей бороды. Прищурившись, он всматривался в то, как солнце играет с флигелями и макушкой главной церкви, усиливая её и без того яркий золотой блеск.

Перейдя на другую сторону крепости, мужчина спустился по каменному спуску и, вместо того чтобы открыть резные коричневые двери своего дома, направился в лес, граничивший с остатками старинной стены.

Он шел медленно, вдыхая приятную прохладу, щурясь от острых лучей, щекотавших зелень широко раскинувших свои вековые лапы елей и кедров.

Выйдя на залитую предзакатным солнцем поляну, мужчина уселся на любимый пень, достал из внутреннего кармана куртки чёрный футляр, вынул оттуда губную гармошку, протёр её тряпочкой и затянул любимую с детства неаполитанскую песенку. О том, что она неаполитанская, сообщил ему хозяин сырной лавки, итальянец в третьем поколении, который слышал эту песню по итальянскому радио, которое часто звучало в их доме.

Наигравшись, мужчина вытер гармошку той же тряпочкой, положил её в футляр и только в этот момент услышал тихое скуление. Мужчина нахмурился, поднялся и огляделся, но не обнаружив вокруг признаков жизни, стал медленно двигаться по полянке. Лишь перейдя на другую сторону, ближе к реке, он заметил у берега какую-то возню. Приблизившись, мужчина разглядел коробку, а в ней что-то чёрное, маленькое и… живое.

Он подошел ещё ближе и увидел перед собой… щенка.

– Ну и ну, – пробормотал мужчина вслух и почесал затылок, – а ты откуда здесь взялся?

Внутри коробки лежали грязные тряпки, крышка от йогурта с каплей воды и куски чёрствого белого хлеба. Чёрный щенок, с виду месяцев трёх-четырёх, увидев незнакомца, притих, перестав возиться и скулить.

Бородач медленно протянул руки к щенку, аккуратно достал его из коробки, поднял перед собой, внимательно рассматривая карие глаза, донельзя симпатичную морду и белое пятно вокруг левого глаза на фоне совершенно чёрной гладкой шерсти. С виду щенок был похож на лабрадора, но это неточно.

– И что мне с тобой делать? – произнёс мужчина, пялясь на щенка.

Тот тявкнул, тихо, но уверенно.

Мужчина засунул собаку за пазуху и направился к дому, время от времени поглядывая на то, как щенок, прижавшись к изнанке куртки, спокойно посапывает.

Добравшись до дома, мужчина открыл дверь и поставил щенка на терракотовый пол. Пёс, оглядевшись по сторонам, понюхал пол, покрутился и тотчас сделал огромную лужу.

– Неееет! – выкрикнул мужчина, и щенок прижал хвост.

– Завтра выясним, чей ты и отправишься к хозяину. Не думай, ты здесь временно, – строго проворчал новоиспечённый хозяин и отправился в ванную за тряпкой.

Я сбежала вниз и, не найдя никого в доме, набросила куртку, вышла и спустилась по дорожке, выложенной широкими плитами, к центру города. Город – громко сказано, скорее, деревня.

Летом на острове Эльба жизнь била ключом, но вне сезона она затухала. Половина магазинов и ресторанов закрывались, а по опустевшему городу бродили редкие местные жители, в основном пожилые, и бездомные кошки.

“Кому-то же надо поддерживать здесь жизнь”, – шутила мама, отвечая на мой вопрос о том, почему она не переедет на материк, как большинство людей. До недавнего времени она ухаживала за старенькой мамой, а сейчас, когда брат обещал сделать её бабушкой, она и подавно не сдвинется с места.