Восемь уровней игры Лила - стр. 10

– А что ещё здесь было? Ну в вашей молодости, – уточнила я.

– Всего и не вспомнишь, помню просто, что было весело, – произнесла Мария и опираясь на палочку, полузакрыла глаза.

Я попрощалась и, дойдя до конца улицы, зашла в единственный открытый хлебный магазин, купила любимый тосканский хлеб, такой вкусный делали только здесь, несколько кусков яблочного пирога, и отправилась в сторону дома, любуясь по дороге блестящим морем и красотой Залива Влюблённых.

***

Мама приготовила по случаю моего приезда равиоли с рыбной начинкой и дораду, а ещё разложила стол в саду, и мы ужинали вместе с братом и его невестой, кутаясь в тёплые пледы.

Прохлада ноябрьского вечера была приятной и располагающей к уютным вечерам, когда можно завершить трапезу горячим чаем.

Мы долго сидели и болтали, говорил в основном брат и невеста, они с энтузиазмом делились своими мечтами о покупке нового дома. Мама делала вид, что радуется, но в её глазах читалось беспокойство, ведь это означало, что скоро она останется одна в огромном доме и пустом дворе.

Я смотрела на брата и думала о том, что в детстве постоянно спрашивала у мамы, брат ли он мне по-настоящему, или может быть его усыновили. Ну не может быть, чтобы я чувствовала по отношению к нему такой холод и расстояние. Может быть, его забрали у какой-то другой мамы, причём, именно его, а не меня, я-то была на своём месте.

Мама на такие мои вопросы грустно улыбалась и уверяла меня в том, что брат вышел из того же места, что и я:

– Ты можешь быть уверена в этом на сто процентов.

Мы росли, а наше расстояние увеличивалось не только в физическом смысле. В то время как было этому оправдание в подростковый период, разница в три года чувствовалась особенно остро, он был мрачным подростком, а я девушка в самом расцвете, но даже потом, в студенческие годы, мы не стали ближе.

Я училась на химическом, брат поступил на экономический того же Университета, мы могли бы звать друг друга в гости на вечеринки, обсуждать занятия, первую любовь, общие для того возраста проблемы, но и тогда мы этого не делали.

Ни жизнь студенческая, ни потом карьерная так нас и не сблизила. Мы продолжали идти каждый своим параллельным путём, отдельно друг от друга, пересекаясь исключительно на семейных праздниках и во время коротких звонков.

“Как дела? Всё хорошо? Да, все хорошо, и у меня, ну пока тогда”.

Иногда я вообще забывала, что у меня есть брат, в то время как я всегда помнила, что у меня есть подруга.

Со временем я приняла это, как данность и перестала мучить себя тем, что не чувствую к нему всего того, что ты ожидаешь чувствовать к брату. В конце концов, я же не могу насильно его полюбить.

После ужина, разобравшись с посудомойкой, я отправилась к себе.

– Таис, – поди сюда, – раздался голос мамы из соседней комнаты, где раньше жила бабушка.

Я заглянула и увидела маму в бабушкином кресле, она часто сидела в нём, смотрела на море или мастерила. Бабушка вязала до последнего, говорила, что развивает мелкую моторику, и пока двигает пальцами, ей не грозит никакая деменция.

Мама держала в руках коробку, и когда я зашла, указала на мягкий пуфик рядом с креслом, куда бабушка ставила чай или клала вязание.

– Бабушка кое-что тебе передала… ну, перед… – мама поджала губы, проглотив слово “смерть”, и в этот момент мне так захотелось её обнять.