Вкус плода воображения - стр. 14

– Два года добиваться связи и так оплошать,– ругал себя мысленно Познающий, придерживая дверцу такси, и помогая пожилой тучной женщине выходить из машины. Он решил не отступать от намеченного плана, но очень хотел позлить ещё и отца. К счастью таксист оказался свободен и с удовольствием согласился отвезти его за город, куда многие отказывались ехать даже по вызову. Место было специфическое, пользующееся дурной славой – не единственная, но самая большая в их городе психиатрическая больница. Попасть туда было проще, чем выйти, а если и удавалось выйти, то не факт, что здоровым психически, а значит снова был риск там оказаться.Такой вот замкнутый круг.

Познающий когда-то и сам сумел нарочно попасть в это «лечебное» заведение, чтобы увидеть всё изнутри. Тогда ему едва исполнилось восемнадцать. Отец был уверен, что сын не догадывается, куда он периодически ездит, примерно два или три раза в год, на протяжении пяти лет, забирая с собой по несколько коробок продуктов. Познающий думал, что отец по доброте душевной, несмотря на вредный характер, ездит в детский дом или дом престарелых. Но с появлением новых технологий, когда через мобильный телефон можно предоставить точку своего доступа, однажды открыли ему страшную тайну. Познающему, не без усилий, удалось отвлечь внимание отца и подключить эту самую точку доступа. Узнав адрес, он долго не мог понять, что же связывает заведующего кафедрой истории религий, коим был его отец, и такое заведение, как больница для душевнобольных. Но момент, когда он сам решил поехать и лично всё разузнать, он помнил до сих пор.

Это была поздняя осень, когда зима уже начинала вступать в свои права и по ночам столбик термометра опускался ближе к нулю. Отца вызвали на международную масштабную конференцию в Москву, аж на целую неделю, и Познающий был предоставлен самому себе. Он и так не был под жёстким контролем, просто потому что не к чему было придраться: учился он на отлично, вечерами предпочитал сидеть дома, готовиться к вступительным в университет на следующий год; сам мог готовить себе еду и делал это с удовольствием. Отец улетел спокойно, зная, что сын не осмелится нарушить негласные правила поведения в их доме, даже будучи совершеннолетним.

Тщательно продумав план, как попасть в психиатрическую больницу, Познающий оставил дома свой мобильный телефон, надел и обул всё самое поношенное и взял денег ровно столько, чтобы хватило на общественный транспорт до лечебницы. Ключи от квартиры он спрятал на чердаке в своём же подъезде, сосед со второго этажа держал там не больше десятка голубей и доверял дубликат ключей только ему, на случай если сам не мог покормить птиц. Всё складывалось более чем удачно, оставался вопрос, где спрятать ключи от чердака? Но сообразив, что для этого подойдёт лестница, вернее – пять ступений перед выходом из подъезда, под которыми всегда темно, и уборщица не особо старается мыть там пол, он тут же помчался вниз.

Да, Познающий помнил всё до мелочей даже сегодня, спустя двадцать три года. Он тогда потерял целые сутки на то, чтобы добраться до больницы. Умышленно выйдя за одну остановку до конечной, иначе кто-то мог его запомнить, он пошёл вдоль тянущейся, чуть больше, чем на десять километров, лесополосы, но потом решил, что лучше всё-таки пойти через лес. Это был неоправданный риск, можно было запросто столкнуться с каким-нибудь голодным диким зверем, но к счастью этого не произошло. Он старался идти так, чтобы, пусть и отдалённо, но видеть трассу и к вечеру уже благополучно вышел из леса. Впереди было местное кладбище, достаточно большое с множеством очень старых могил, за которым маячило здание крематория. Познающий тогда впервые в жизни так долго бродил среди покосившихся крестов, гранитных плит, ища хоть какую-нибудь подсказку, вглядываясь в фотографии, читая имена, фамилии и даты, пока не стемнело окончательно. На многих могилах не было ничего, кроме выбитых дат, и фамилий, а иные и вовсе были только с датой смерти. Вот тогда ему по-настоящему было страшно, юношеское воображение рисовало чудовищные сцены издевательств и насилия над людьми, которые могли происходить в ближайшей больнице для душевнобольных. И это было вполне оправдано, если вспоминать историю даже минувшего двадцатого века, где в подобных учреждения на больных испытывали медицинские препараты, проводили опыты, жестоко насиловали и всячески издевались.