Визит к архивариусу. Исторический роман в двух книгах (IV) - стр. 37

Взяв конверт, Семен, не мешкая, вскрыл его и стал читать.

Здравствуйте, Семен Давудович!

Выдалась неожиданная оказия. Мир, ей богу, тесен. Вдруг выяснилось, что Аяз учится в том же университете, где вы работаете. Завтра вечером он вылетает в Америку. Спешу черкнуть пару строк.

Рыбий Бог держится молодцом, хотя заметно сдал. Ничего не поделаешь, скоро ему будет 103 года. Как вы велели, глаз с него не спускаю. Не голодает, но часто прихварывает. Не считается со своим возрастом. Недавно прибегает ко мне поселковая ребятня, которым я наказал следить за каждым его шагом, и говорят, что Рыбий Бог с утра ушел на кулазе к Беркутинам. Смотрю в бинокль, весляк вижу, а его нет. Прыгаю в моторку и туда. Он сидел на обратной стороне скалы. Сидит и смотрит на закрой12. Глаза слезятся, а он даже не мигает. И дрожит. Говорю ему: «Пошли домой, Рыбий Бог». А он смотрит на меня и спрашивает: «А где он?»

Спрашиваю: «Кто?» Он говорит: «Лебедь»… Я говорю: «В Америке». «Значит, приснилось», – сказал он. Он часто вас вспоминает.

После этого сильно заболел. С трудом отпоили его отварами местной знахарки. Врачи к нему не едут. Говорят: старый. Прежде можно было кому жаловаться, а сейчас некому. И вообще стало непонятно, чей хер в чьей заднице.

Намедни, перед приездом Аязика, он снова сел в весляк. Я к нему, мол, что ты делаешь, старче? Ведь только оклемался. А он говорит: «Не беспокойся, Славенок, я не отдам концы, пока не приедет Семен». Я ему в сердцах: «Он никогда не приедет». Балаш помолчал, а потом, как дитя, улыбнулся и сказал: «Значит, я никогда концы не отдам»…

У него все хватает. Все есть. Фирма «Копченые кутумы» приносит неплохую прибыль. У многих фирмы открываются, а через месяц-другой лопаются. Налоги сумасшедшие. Мы же с Божьей и вашей помощью становимся на ноги. На Святом думают, что у Балаша в Америке есть сын миллионер и он посылает ему большие деньжищи – по 300 долларов в месяц.

Спасибо вам и дай вам Бог здоровья. Вам и семье. Минутку. Он зашел. Я пишу в его домишке. Он что-то хочет дописать.

«Симон, сынок, это я, Рыбий Бог. Как сынишка? Пришли хотя бы фотографию… Постараюсь дождаться. Прощай. Балаш».

Вот и все, Семен Давудович. До свидания. Ваш Вячеслав Дрямов.

Глаза ущипнули слезы. Делая вид, что дочитывает, Семен отворачивается от парня. Ему не хочется, чтобы он видел их.

– А от Пярвиза с Леной писем не было? – пряча в карман конверт из Беркутин, интересуется он.

– Они писали. Наверное, забыли дать.

– Ничего. Давай собирайся, едем ко мне, – повелительным тоном распоряжается Семен.

– Как?.. – растерянно говорит он. – Нельзя… С пустыми руками…

– «С пустыми руками…» – передразнивает он. – Оставь свои бакинские штучки! Поехали! Познакомлю со своими.

Рива страшно удивилась, когда увидела, как из подъехавшей машины, вместе с Семеном, вышел незнакомый ей молодой человек с явной кавказской наружностью. Никогда, сколько они здесь живут, порог их квартиры посторонние люди не переступали. У крыльца, из кустов, в Семена бросили снежок, угодивший ему в плечо.

– Аяз, пригнись! – с трудом сдерживая смех, командует он. – Мы попали в засаду! В нас стреляют!.. Окружай их. Ты – слева, я – справа…

И через мгновение в руках Мишиева уже барахтался заснеженный Бахазик.