Визит к архивариусу. Исторический роман в двух книгах (IV) - стр. 16

– О, Рони! – воскликнула она. – Я к тебе в Овал. Думала, что ты там.

Овалом Нэнси называла его официальный кабинет.

– Как ты себя чувствуешь? – смотрит он на жену.

– Великолепно. С психотерапевтом ты перестарался. Хотя, признаюсь, его сеансы прилили мне свежих сил. Время от времени к его услугам надо прибегать даже здоровым людям.

– Ты была в такой прострации…

– Не в прострации, а под впечатлением, – перебивает она его. – Неужели тебя не тронула судьба того мальчика?

– Спрашиваешь! Конечно! – сев вместе с ней на диван, он продолжил: – Его судьба – капелька из тысяч подобных ей. В ней весь Советский Союз со всеми его проблемами…

– Все проблемы России в престарелых недоумках у власти. Я тут полистала ее прошлое, поговорила с историками и знаешь к какому выводу пришла?

– Любопытно, – сказал Рейган.

– Причиной всех их проблем, кровавых потрясений и, так сказать, русской непредсказуемости была всего лишь одна, очевидная и страшная сила. Бездушная, патологически корыстная и неуправляемая бюрократия. Ее стараниями была развязана война с Японией, преподнесшая революцию 1905 года. По ее вине не состоялась такая многообещающая реформа Столыпина и Россия была втянута в Первую мировую войну. Только тирания Сталина могла загнать это чудовище в темный угол, а уже Хрущев, освободивший народ от пут животного страха, тут же поплатился за это. И с тех пор по сей день она, патологически корыстная и неуправляемая бюрократия, пожиратель детей своих, опять стала безраздельным властителем страны…

– Свобода бюрократии при отсутствии массовой свободы – это коллапс, – задумавшись о чем-то своем, произносит Рейган.

– Это риторика, Рони. А факт в том, что то же самое чудовище бездумно и как ему заблагорассудится вертит номинально стоящими над ними – тем же самым Горбачевым, а, стало быть, всем народом.

– Нэнси, разве только бюрократия им вертит? – хитро прищурившись, многозначительно замечает он.

Нэнси смеется. Они друг друга хорошо понимают.

– Бесспорно, и Раиса. Но, согласись, в оркестре, управляемом тем русским чудовищем, он же, держит ее на месте первой скрипки.

– Да кремлевскому окружению хорошо известны ее слабость и сила. Я имею в виду силу влияния на Майкла. Играя же на ее слабости, бюрократия имеет и эту силу.

– Имеют, как хотят. И не только они, – подхватывает Нэнси, мягко боднув плечо мужа.

– Два пробных шара Стюарта оказались точно в лузе. В Париже год назад, помнишь?

– Еще бы! Раз десять просматривала видеозапись.

– Тогда через Хачиксона, вручившего ей старинную Библию, доставленную им отсюда, из штатов, Стюарт умудрился через него же подарить ей комплект из белого золота с крупными бриллиантами и бирюзой.

– Раиса смотрела больше на комплект, чем на Библию. Тогда мне показалось, что именно по этой причине она, спотыкаясь на каждом слове, благодарила армянскую делегацию… А уже здесь, когда мы с ней ходили по объектам культурной программы, где ей приходилось что-то говорить, мне стало ясно – таков ее уровень.

– Я тоже обратил внимание.

– Рони, первый шар – комплект, а второй?

– Ты забыла?! Второй – «Рено».

– Что значит «Рено»?

– Французская национальная гордость – автомобильный завод. Кривая прибыли его сползала вниз. Надо было что-то делать. Решили сыграть на рекламе. Усадить за руль «Рено», прибывшего в Париж лидера коммунистов – Горбачева. А как это было сделать, если в программе его пребывания завод не значился. Владелец «Рено» своим заветным желанием поделился со Стюартом. С нашим Билли. Они дружили. Сказал, что если Генеральный секретарь явится на завод и сядет за руль их автомобиля, он выплатит ему миллион долларов. «А тому, кто это сделает?» – поинтересовался Стюарт. «Заплачу столько же», – пообещал он. Друзья ударили по рукам… В тот же день, с подачи Билли, Хачиксон вышел на помощника Меченого.