Визит к архивариусу. Исторический роман в двух книгах (III) - стр. 42

– Так его назвал Белый Берш, один из наших товарищей. Царство ему небесное, – ответил Девятый Вал и рассказал почему.

– Помянем его, – предложил Мишиев, разливая по гранёным стаканам водку. – Изумительнейший был человек. Добрейший, наивный…

– И большой политик, – улыбнулся Балаш.

– И смелый, как чёрт, – добавил Девятый Вал, припомнив, как тот спас его, когда он, сдуру, решил в зверский прибой рискнуть и кратчайшим путём, через Ствол – узкий проход в гряде скал – влететь в Домашнюю заводь.

– Лодка в щепки, а я вот он… Берш успел мне бросить верёвку. А ведь мог погибнуть.

– Да, тогда я думал, вам обоим амба, – задумчиво проговорил Балаш.

Исмаил был в восторге от мишиевского экзота.

– Лучшая ночь моего отпуска, – еле ворочая языком, успел выговорить он и, уронив голову на ворох морской травы, уснул.

– Принеси одеяло из моей хибары. Накрой его, – посмотрев на Семёна, распорядился Рыбий Бог.

Накрыв Исмаила одеялом, Семён подсел поближе к старикам и коротко рассказал, с чем пожаловал к ним.

– В общем, я в беде. Меня подставили. Я к вам за помощью.

– Ясное дело, – пробасил Девятый Вал. – К Беркутинам припадают, когда невмоготу.

– Чем мы можем помочь? – спросил Рыбий Бог.

– Единственный путь скрыться – уйти морем.

– До Дербента устроит?

Семён поднял голову. Балаш, обронивший это, смотрел на рубины догорающих углей костра. Он слишком хорошо знал его, чтобы подумать, что он шутит. В серьёзных делах он никогда не шутил.

– Послезавтра Славик держит путь именно туда. Копчёного балыка и икорки везёт своему постоянному клиенту. Думаю, ему не помешает иметь помощничка. Как ты считаешь, Леонид Петрович? – обратился он к Девятому Валу.

– Кому-кому, а Славка Лебедю не откажет, – прогудел тот.

– Кто такой Славка? – ещё не веря в удачу, любопытствует Семён.

– Как?! Ты не знаешь? – удивился Леонид Петрович. – Славёнок, внук усопшего Никиты – Белого Берша… Он пахан островских браконьеров. И у него лодчонка всем на зависть. На корме четыре «вихря». Ни один рыбнадзор не угонится.

– Не надо много говорить, Петрович, – перебивает Рыбий Бог. – Сходи, приведи его…

Утром, провожая Аскерова, Семён, ничего не объясняя, спросил, не смог бы он там, в Москве, подыскать ему крышу.

– Понимаешь в чём дело, мне месяцок-другой, по очень серьёзным обстоятельствам, надо отсидеться в укромном местечке.

– Что случилось, Мишиев? – встревожено вскинулся Аскеров.

– Лучше тебе не знать.

– Возможно, – подумав, согласился он.

– Понимаю: прошу невозможного.

– Почему же?.. Устроить можно.

Глазами, превратившимися в знаки вопросов, Мишиев посмотрел на друга.

– Видишь ли, Сёма, я работаю в Москве, а проживаю в Подмосковье. В Щербинке. Есть такой городишко. Там найти квартирку для тебя проблем не составит. Нина там всё может.

– В Подмосковье вообще здорово…

5.

Накидывалось всё, как на спицы неумелой пряхи. Едва приметные петельки, складывающиеся в узлы из самых пёстрых, казалось бы, ни с чем не связанных между собой событий, выпрядали чёрте что.

Началось с кладбища. В день похорон Каричадзе. А может, и нет. Конечно же, нет. Гораздо раньше. Ещё с того времени, когда его, Семена, начинающего газетчика, послали на остров Святой, чтобы сделать экзотический очеркишко о жизни людей, отрезанных от материка. И там неподалеку от скалы, называемой островитянами Беркутины, похожей на упавшего в море орла, в посёлке Четырёх копчёных кутумов, он дней десять прожил с колоритными стариками. После той командировки Семён стал наведываться туда постоянно. Всегда выкраивал время побывать там. И, отнюдь, не знатная рыбалка тянула его на тот островок. Признаться, её он не очень-то и любил. А вот к старикам, отшельниками живущим в том посёлке, он прикипел как к родным. Да и какие они были старики?! Они таковыми казались ему по молодости лет.