Визит к архивариусу. Исторический роман в двух книгах (II) - стр. 8

Три сундука и ящики, набитые серебряной и фарфоровой посудой и семь ящиков с бутылками французского коньяка были до чертиков тяжелыми. В сравнении с ними, тюки с чемоданами казались легкими, но, как потом оказалось, самыми ценными. В них ребята находили коробочки с золотыми украшениями, усыпанными драгоценными камушками, бриллиантовые сережки, нитки крупного жемчуга, шубы, мужские костюмы, нарядные женские платья, дамское шелковое белье. В общем, все, что барышники забирали подчистую и почти не торгуясь… Все это они увидели потом. А тогда, в стороне от дороги, в кромешной тьме, на ветру, да под дождем, им изрядно пришлось попотеть. Перекладывать из фургона в телегу Лошадника, а затем из телеги в шаланды. От напряга кишки из задницы лезли. Хотелось все бросить. Пораздербанить, понахватать, что поценнее и полегче и уносить ноги. Косой, Плут и Торопыжка уже было бросились драть один из тюков.

– Вы что, одурели?! – оттягивая от него Плута, заорал Фима.

– Да пошел ты!.. Возьмем свое и уйдем,– продолжая рвать ткань упаковки, окрысился Косой.

Не вмешайся Хромой, так бы оно и пошло.

– Я те возьму, падло! – крикнул он и, сиганув с фургона, мощным пинком сшиб с ног Косого, хрястнул кулаком в морду, обернувшегося к нему Плута и крутнулся к третьему. А того и след простыл.

– Куда, шакаленок?! – свирепо глядя на отбежавшего Торопыжку, сплюнул он и приказал:

– Всем грузить! Убью!..

…С Сапсанчиком, то есть, с ним, с Ефимом, только-только назначенным верховодить ими, они могли позволить себе не считаться, а вот с Гошей Хромым не посмели бы. С ним шутки плохи. Воткнет перышко под пятое ребрышко и вся нидолга. На его руках не один мокряк. Да еще в глазах у всех стояла недавняя разборка в трактире, когда на разговор с паханом привели Сапсанчика, а вперед ногами вынесли Борзова. Это Хромой саданул ему финкой в сердце. Одним ударом порешил…

Трусливый Торопыжка с перепугу, откуда только взялись у него силенки, поднял вдруг этот неохватный тюк и один, на подкашивающихся ножонках, сделал несколько шагов к телеге и ловко закинул его в кузов.

– Вот! – удивляясь самому себе победно вытаращился он на Хромова.

Работа пошла побыстрее. Обобранный фургон, со связанным кучером, Лошадник повел к городу, а его телегу с добром ребята поволокли на берег, к поджидавшим их шаландам. Все, как и рассчитывали, уместилось на трех лодках.

– Ну, с Богом, к маяку! – усевшись за весла одной из них облегченно выдохнул Комод.

– Нет! Не туда! – резко возразил Ефим.

– А куда? – растеряно спросил Торопыжка.

– В другое место,– ответил он.

– Ты что, Сапсанчик, уху ел или того…оху ел? – грязно выругавшись, надвинулся на него Косой.

Такое Фима спустить не мог. Не должен был спускать. Но на кону стояло дело. Его дело.

Он должен был сдержаться. Косой не мог знать, что обговоренное место, где решено было припрятать награбленное, вдруг поменялось. И поменялось им, Сапсанчиком, чуть ли не в последнюю минуту.

– Мы же решили…– начал было Комод.

– Решаю здесь я! – резко оборвал его Ефим.

– Да кто ты такой!? – бросившись на него, прошипел Косой.

Прямой удар правой в оскаленную морду, свалил набегавшего Косого на земь…

Этот вопрос из всех, что возникал, когда разрабатывался план- В какое время? Где и как брать фургон? – был самым заковыристым. Где и как решили быстро и спокойно, а вот по поводу местечка, куда следовало оттаранить похищенное, чтобы легавые со старта не накрыли украденного, разгорелся спор. Сначала думали сховать все неподалеку, в домике шкипера Азима, за которым, в его отсутствии, присматривал Ефим.