Венская партия - стр. 4

– Ох и смелый вы, – участливо вздохнул Надь. – Рискуете.

– А я своё давно отбоялся. Отправят в отставку – уйду в частные поверенные.

– Так не дадут же работать, – несмело предположил Андреас.

– Пусть попробуют!

Инспектор достал табакерку, сунул в нос щепоть табаку, потянул воздух и чихнул раскатисто. Его глаза прослезились, как у старого орла. Крякнув от удовольствия, он вынул из кармана платок, громко в него высморкался и спросил:

– А ты остальные купальные машины проверял? Может, он с какой-нибудь пташкой миловался, да она и прикончила его? Ну и валяется там трупик, а?

– Я все осмотрел. Пусто везде. Лишь в одной машине какая-то рассеянная купальщица забыла заколку и… – осёкся Андреас.

– Давай-давай, договаривай, что ты ещё припрятал?

– Зеркальце там ещё было, пустячное. Так, никчёмный кусок стекла.

– Ну-ка, ну-ка яви на свет божий!

– Да зачем вам эта дребедень, господин инспектор? Я подумал, если через неделю никто за этим барахлом не явится – дочке подарю, пусть с куклами играет. Ребёнок же! А что нельзя? Эти безделушки тогда станут ничьими.

– Ты разве не слышал, что я сказал?

Пляжный приказчик вздохнул, скрипнул ящиком стола и выложил два упомянутых предмета.

Полицейский свистнул и, покачав головой, вымолвил:

– Ничего себе безделушки! Заколка с бирюзой крон на двести потянет, а зеркальце, – он открыл его, – непростое. Во-первых, из чистого серебра, во-вторых, внутри жемчужина с вишнёвую косточку, а в-третьих, на ней именная гравировка золотом «Дорогой Амелии». – Полицейский поднял глаза и, наморщив лоб, процедил: – Ах ты бесовское племя! Ты решил меня надуть?

– Упаси Господь! – приложив ладони к груди, лепетал Андреас. – И в мыслях подобного не было!

– Прощаю тебя лишь потому, что ты признался. А вот соврал бы и понёс бы продавать, так я бы всё равно узнал. И вот тогда бы кара твоя была ужасной! – потряс кулаком инспектор.

– Конечно бы, узнали. Как не узнать, если у вас на каждом углу по стукачу.

– Правильно, мой дорогой, и ты один из них, да? – похлопав по плечу Андреаса, сказал сыщик.

– Зачем спрашивать, если вы и сами это знаете, – обиженно пробубнил Надь.

– Вот то-то же. И потому я всё возьму с собой.

– Дело ваше, господин инспектор, – развёл руками распорядитель пляжа, скосив глаза в пол. – Я человек маленький.

Полицейский поднялся и, глядя в окно, выходящее на море, спросил:

– Послушай, на берегу никто криков не слыхал?

– Думаю, нет. Иначе бы нас окликнули.

– Что ж, получается, если он тонул, то и на помощь никого не звал и молча пошёл на корм рыбам?

– Выходит, так.

– Странно.

– Вот и говорю, что тут не так всё просто, потому я вам и протелефонировал из почты.

– Неужто удар его хватил? Или разрыв сердца?

– Всякое случается.

– И то верно. – Инспектор почесал подбородок и сказал: – Море сейчас тёплое. Утопленники в это время года обычно всплывают часов через двенадцать – двадцать. Ты посматривай. Утром пройдись на лодке вдоль бухты и по бережку прогуляйся. Вдруг волна прибьёт тело к суше.

– Обязательно.

– Как найдёшь труп, сразу дай знать.

– Оповещу вас тотчас же. Не сомневайтесь.

Полицейский повертел головой и спросил возмущённо:

– Кстати, а где Марко? Почему его нет?

– Он домой отпросился. У Марты схватки начались. Родить должна. За ним брат примчался на ослике.

– Пусть завтра с утра ко мне явится.