Венец безбрачия - стр. 22
-- Не из последних жених-то! Пусть он и безземельный, но при герцогском дворе, да на хорошем месте. И возраст у него очень вам подходящий. Двадцать семь лет всяко лучше сорока восьми. И человек сам по себе обстоятельный: прежде, чем со сватовском сунуться – пришёл ко мне и все подробно про приданое ваше обспросил. С доходами от города, да с его жалованием жили бы вы своим домом и горя не знали! Ан матушка-то ваша тогда уперлась, заявила, что слишком вы молоды для замужества… -- мэтр Маттео внимательно смотрел мне в глаза, как будто хотел донести до меня ещё какую-то мысль, помимо того, что говорил вслух. – А только и пять месяцев не прошло, как вас объявили невестой баронета фон Эттингена. А только я вам так скажу, госпожа Софи: хуже брачного контракта я в жизни своей не видел! Никакой выгоды для вас в нём нет! Одно только сплошное разорение…
-- Раз нет выгоды для меня – значит она есть для какого-то другого?
-- Вестимо, есть. Только ведь, и эта то выгода какая-то дурная! Госпоже баронессе и со всего то Вельфорда денег не хватает, а ежли ей после вашего брака половину города в управление отдадут – она и совсем берега потеряет. Только новых долгой наделает и земли разорит окончательно.
-- Я так понимаю, мэтр Маттео, что ни один нормальный хозяин, желающий взять жену, на такие условия, как у баронета Эттингена не согласился бы?
-- Никогда в жизни не согласился бы! – подтвердил мэтр.
Теперь мне стало совершенно ясно, почему именно этот боров станет моим мужем -- мамаша вырвала себе клок из моего приданого, выбрав такого мужчину, у которого нет ничего своего. Потому баронет и согласился вернуть ей часть приданого после свадьбы. Мамаша и барон искали друг друга и нашли.
-- Я слишком неопытна, чтобы во всем разобраться, – я жалобно посмотрела мэтру в глаза и тихонько спросила: -- А если я в храме скажу «нет»? Вот упрусь на своём, и скажу – нет!
Мэтр неуверенно пожал плечами и пробормотал:
-- Как это – нет?
-- Очень просто. Что мне в этом случае будет угрожать?
Управляющий совсем растерялся. Похоже, такой уровень непокорности родителям его шокировал. Он о чем-то задумался, несколько раз в процессе этих самых дум глянув на меня почти с испугом, а потом забормотал вслух, явно пытаясь привести мысли в порядок:
-- Если, например, в монастырь вас отдать… Так ведь монастырь приданое полностью стребует, до последней медяшки! Да еще и за долги спросит… Если вас совсем замуж не выдавать… Так оно тоже – ничего хорошего. Разговоры среди соседей пойдут гадкие, да и вообще… Единственное, что можно…
-- Что можно? – поторопила я мэтра.
-- Если вы прямо откажетесь от баронета, да еще и на публике, во время свадьбы… Ну, госпожа Софи, тогда матушка ваша может сможет вам любого жениха назначить.
-- Что значит – любого?
-- А то и значит! Может и совсем нищего найти, а может и самого подлого сословия! Ну-ка, каково это вам будет за селянина замуж идти?! Или вообще объявит вас душевно больной…
13. Глава 13
В общем и целом, разговор с управляющим никакого выхода мне не показал. Мне одинаково сильно не хотелось становиться женой Эттингена, но точно так же мне не хотелось обрести славу сумасшедшей и просидеть всю жизнь взаперти в какой-нибудь подземной комнате монастыря.
Почему-то именно на балу, где я сидела в окружении сплетничающих тёток, реальность этого мира стала мне казаться более настоящей. Эти совершенно чужие женщины, изначально напоминающие мне о старых исторических фильмах, приобрели черты вполне себе живых людей. Более того, госпожа фон Венос своими словами, столь явно содержащими второй смысл и насмешку, напомнила мне мою первую и единственную свекровь. Та тоже любила обвинять меня в пьянстве собственного сына, каждый раз заявляя что-то типа: «У хорошей жены муж и пить не будет, и налево не пойдёт. Это ты его довела!».