Великая грешница - стр. 38

Еще с полпути на Москву был послан гонец, что царевна малость занемогла, и что царица не ведает: ехать ли Ксении до обители или возвращаться ей во дворец. Пока же поезд медленно, с длительными остановками, двигался к монастырю. И вскоре (вот уж Марья не ожидала!) поезд догнал сам дворецкий, Григорий Годунов, с наказом от государя: царевне быть на Москве.

Поезд царевны возвращался в стольный град совсем малым: еще загодя дворецкий отобрал лишь самых необходимых царевне людей, среди которых оказался и Василий Пожарский. Узкая дорога к Серебрянке, по коей едва проходила колымага, была заранее расчищена дворовыми людьми Годунова.

Ксения узнала о поездке на Серебрянку еще на Москве и тому была обрадована. Сейчас она сидела на атласном тюфяке, расписанном розами, репьями да птицами и, откинув персидскую камку с колымажного окна, разглядывала через слюду пышные разлапистые сосны.

– Ой! – вдруг встрепенулась она. – Белка! Белка по древу скачет, боярыня! Я недавно ее на бумаге живописала. Какая она пушистая!.. А на Серебрянке и вправду есть серебряный родник?

– Вправду, государыня-царевна. Вода из родника как серебряная. Скоро увидишь…

Все последнее время Демша не переставал удивляться. Жили тихо, покойно и вдруг все круто изменилось. Ни с того, ни с сего на Серебрянку аж царев сродник пожаловал! Все выглядел, высмотрел, поднес пять рублей – и был таков.

Раздумчиво скреб потылицу, но на ум ничего не вспадало.

Надейка была удивлена не меньше супруга. Чего только не передумала своим бабьим умом и как-то молвила:

– Занарок царев боярин не приедет. Никак, починок помышляет у нашей княгини отхватить.

– Да и я о том мекал, но для какой надобности он мне такие деньжищи отвалил? Чудно, Надейка.

– Наказал новую сряду купить.

– Зачем нам сряда? Нам и в своей одежке повадно… Нет, тут что-то не так.

Вскоре на починок вновь приехали три молодца, кои сопровождали царева сродника на Серебрянку. Крепкие, статные, вооруженные саблями и пистолями.

Демша еще с утра собирал соху, а была она из рассохи, двух сошников, палицы, обжей и подвоя. Дело, на первый взгляд, не такое уж и копотливое, но стоит допустить при сборке промах, как соха начнет при пахоте «капризиться»: криулять, ковылять, выскакивать из борозды, заглубляться на два-три вершка меньше или глубже. С сохой шутки плохи, а посему надлежит относиться к ней со всем почтением и тщанием.

Демша так увлекся работой, что не заметил подъехавших к избе всадников.

– Встречай гостей, Демша! – весело воскликнул один из молодцов.

Вздрогнул Демша, ибо не привык он к неожиданным чужим голосам, но когда выпрямился и признал всадников, то обычаем молвил:

– Милости просим. Гостям завсегда рады.

– Кваском не угостишь? Горло пересохло.

– От чего ж не угостить?

Но молодцы с коней не сошли, ибо один из них вспомнил про ключ.

– К роднику, братцы! Там водица отменная.

Птицей сорвались. Демша проводил их озабоченно-вопрошающим взглядом. И чего примчали?

Вошел в избу. Надейка поила молоком сына. Глянула на неспокойное лицо супруга, отложила кринку.

– Что приключилось, Демушка?

– Сызнова царевы люди нагрянули.

Надейка только и выдохнула:

– О, Господи!

Государевы жильцы (а это были они) появились в избе с переметными сумами.

– Получай сряду, хозяева!

На лавку полетели кафтаны и летники доброго сукна, телогреи, сарафаны, рубахи, порты, чоботы, башмаки, шапки, волосники, убрусы…