Велесова ночь, или Погладь моего медведя - стр. 23
— Замечательно, — просиял Златослав Борисович и протянул второй букет Лиссе. — А это вам. От Степана.
6. Глава 5. Златослав. Гостья в дом
Они опоздали — из-за капризов Степана, который неожиданно решил, что он тоже должен быть красивым. Пришлось искать парадную попонку и ремни, один из которых оказался пересохшим и лопнул.
— Это все оттого, что ты растолстел! — обвинил Степу Златослав, поспешно прилаживая один из своих ремней поверх попоны. — Вроде и не жрешь ничего, а расперло как на дрожжах.
Степа что-то пробурчал и продолжил обдумывать важную мысль — одновременно с красотой ему захотелось иметь отчество. Златослав полночи слушал размышления о том, что зрелому медведю необходимо отчество, да не какое-нибудь, а солидное. Потапыч, Михалыч и словосочетание Степан Степаныч были отвергнуты. Защитник разрывался между вариантами Феоктистович и Дормидонтович. Златослав помалкивал — Дормидонтовича он предложил шутки ради, а медведю понравилось. Поэтому вариант Пузославович, вертевшийся на языке, он благоразумно придержал при себе. А то ляпнешь, и мало ли как обернется.
Из дома выбежали, чуть не забыв медвежью шкуру и букеты. Вернулись, кое-как раскочегарили «Москвич», доехали до станции, чувствуя, что над железнодорожными путями клубится недовольство Сварога и Перуна. Снова побежали, успели, и...
Лапландская колдунья очаровывала броской красотой. Высокие скулы, непривычный разрез глаз, бездонные черные очи, алые губы, копна антрацитовых волос. Златослав не сразу понял, что кроме колдуньи и тигрицы никто не приехал, а когда понял, положил букет к лапам огромной белой кошки по требованию Степана.
Медведь засуетился. Предложил тигрице выйти из вагона, услышав жалобу на смрад, ужасно разволновался и возложил вину на Глеба Митрофановича с полковником.
«Чуть-чуть вперед пройдем, подальше от станции, и сразу станет легче, — бубнил он, не позволяя Златославу сосредоточиться на беседе с колдуньей. — Это они дезинфекцию провели и траву красили. Пойдемте, Славик ваш букет донесет».
Колдунья назвала свое имя — «Алисса» — не отрывая лица от роз, и Златослав сообразил, что дегтярная вонь может не нравиться не только кошке.
— Пойдемте, — предложил он, повторяя речь Степы. — Это у нас тут жрецы Перуна и Сварога дезинфекцию провели. Сейчас отойдем от станции, и будет полегче. Два раза потом дегтярное мыло водой смывали, ничего не помогает. А я дождь призвать не могу, у медальона нет, жду, пока новый из Обители пришлют.
Алисса кивнула, взялась за его локоть, отказалась от каравая, предложенного Глебом Митрофановичем, и попросила:
— Сумку и чемоданы пусть кто-нибудь из поезда заберет, пожалуйста.
Пока Глеб Митрофанович передавал каравай полковнику, чтобы заняться багажом гостьи, боевые архивариусы перестали орать «Поздравляем», схватили кошачий букет, чемоданы и сумку и понесли к «Москвичу».
«А гостиницу мы развалили, — рассказывал Степан тигрице. — Но, честно говоря, там такая гостиница была, что лучше вы поживите у нас. Мы никогда ничего с дегтярным мылом не моем, у нас прекрасно пахнет, есть навес с сушеными травами, яблоки в корзинах, и два дерева в саду — груша и айва. С них плоды собрать надо. Айву можно попозже, а вот груши уже пора в подвал закладывать, но Славик такой ленивый, если я не напомню, ничего не делает. Что? Ваша тоже? Вы знаете, я в Обители с другими защитниками говорил, люди все такие».