Ведьмино зеркальце - стр. 16
– Воротилась, – крикнула Мирослава, не желая еще больше дядьку гневать.
– Коль воротилась, есть сготовь да с лицом мне помоги.
Покачала головой Мирослава, не знала, как выйти к Горыну, как в глаза его смотреть. Боязно ей было да противно.
– Иду, – против воли отозвалась Мира.
Встала, рубаху порванную скинула, чистую быстро надела, а ту, что напоминанием о ночи страшной была, ногой под лавку затолкала.
– Мирка! – Горын пуще прежнего закричал.
– Сейчас иду.
Сердце быстро-быстро в груди затрепетало. В гневе Горын был, и это пугало Мирославу. Не знала она, чего ждать от дядьки. Вроде и не виновата ни в чем была, а все казалось, что ругать он ее за что-то должен. Мирослава торопливо косы свои заплела, сарафан чистый надела да в кухню выбежала.
– Сейчас кашу поставлю, – не поднимая глаз от пола, прошептала она. – А потом ожоги твои обработаю.
– Ты, Мирка, где была ночью-то, а? – требовательно Горын спросил.
Мира, все так же не поднимая глаз, головой мотнула в сторону избы соседской.
– У Ожаны. Ты же сам знаешь, дядька.
– А я уже ничего не знаю! – Горын кулаком по столу стукнул, да так громко вышло, что Мира с испугу вздрогнула. – Я для тебя все – и ленты алые, и платки расписные, а ты мне углем в лицо.
– Так дядя…
– Молчать! – Горын на ноги вскочил да к Мире в два шага и приблизился. – Ты эти глупости брось, еще не хватало, чтобы ты старосте наплела того, что Ожане ночью. Подумала, что со мной отец твой сделает? А? Не подумала, – сжал Горын руку Миры чуть повыше локтя и притянул ее к себе резко. – А коль не подумала, теперь начинай. Соседей с вилами у ворот захотела?
– Нет, – прошептала Мира, стараясь слезы жгучие проглотить. – Не хочу.
– Вот и славно, – отпустил ее Горын, сел на лавку снова да к печи лицо обожженное повернул. – Ты кашу как поставишь, за мазь берись. Да подними глаза, погляди, как дядьку родного разукрасила.
Мирослава не смогла противиться тону его властному. Подняла глаза да на лицо Горына посмотрела. А как углядела волдыри страшные да ожоги малиновые, едва крик сдержать смогла. Боязно ей сделалось от того, что сама сотворила с ним.
– Прости, дядька, – Мирослава упала перед Горыном на колени да в сапоги его вцепилась. – Прости, я не хотела.
– Ты вставай давай, – чуть смягчившись, произнес Горын. – Дурная ты, что с тебя взять? Главное, теперь языком не мели, чтобы совсем нам худо не сделалось.
Мирослава подниматься не торопилась. Так и сидела, ноги Горына обнимая. Сидела и думала о том, что сейчас ей Свята не хватает как никогда прежде. Брат мудростью своей славился да нравом добрым. Был бы Святослав дома сейчас, он бы быстро разобрался, кто в содеянном виноват. И на чьей стороне правда. А без брата… Не доверяла Мирослава себе, больше не доверяла.
– Вставай давай, – Горын рывком поднял ее с пола и слегка встряхнул, чтобы в чувство привести. – Хватит сопли на кулак наматывать.
Мира кивнула послушно, отошла от дядьки да к печи направилась. Если Горын ее больше не тронет, то и жить с ним под одной крышей она как-нибудь сможет. Тем более до Травного продержаться всего-то надо, а там уже и Свят с отцом воротятся. Что тут до Травного-то осталось? Всего ничего…
Только вот жизнью назвать свое существование Мирослава с того момента больше не могла. Не понимала она сначала, отчего соседи от нее глаза отводят, отчего парни на площади вслед смеются да отчего Храбра ее избегать стала. Не понимала, пока как-то на рынке не услыхала, что про нее деревенский народ болтает. А болтали они, что сама она Горына к себе в постель заманивала. Подарки все выпрашивала, отблагодарить обещала. А как ослаб Горын разумом затуманенным, так она ему в лицо углями и швырнула. Мол, решила выставить все так, будто это Горын недоброе затеял, а может, и вовсе надеялась, что глаза ему пожжет да дядька и сляжет насовсем.