Вальпургиево проклятие - стр. 9
Оставшееся до поездки время прошло очень суматошно, но вместе с тем и приятно интригующе, и, думаю, нет смысла вдаваться в подробный рассказ о том, что происходило со мной до отъезда. Это были нервные дни, в ограниченные часы которых я старался уместить тысячу и одно незаконченное дело, ничего не забыть и везде успеть. Могу лишь сказать, что по итогу мои внезапные сборы прошли очень даже успешно, а последние нервные клетки и силы были потрачены во благо. Через пару дней я собрал все вещи, подготовил документы и сел на поезд. Мне предстояла долгая дорога в юго-восточную часть Европы…
В Румынию.
В дороге я провел четверо с половиной суток.
Путешествие произвело неописуемое впечатление, так как до этого момента я и мечтать не мог, что когда-нибудь доведется отправиться в такие далекие края, да еще и в одиночку. А какие виды раскрывались передо мной – удивительные своим многообразием природные ландшафты!
Это были богатые, еще не изувеченные людьми, вековые леса, верхушки которых устремлялись на немыслимую для человеческого понимания высоту и желали дотянуться, казалось, до облаков. Они волнообразно раскачивались на ветру, словно прекрасные стройные девы, исполняющие нежный, медленный танец.
Будучи коренным обитателем каменных джунглей, я в жизни не видел ничего подобного: чтобы многоэтажные строения, к которым привык мой обывательский взгляд, казались жалкими игрушечными домиками по сравнению с вечнозелеными гигантами-деревьями: стройными соснами, серебристыми березами и могучими дубами.
Когда мы вырывались из густых зарослей, я любовался высоким чистым небом, видневшимися вдалеке пастбищами с овцами и бескрайними золотистыми полями, отливающими на закате изумительным янтарным блеском.
Радостно улыбался во весь рот, словно ребенок, когда из окна вагона удавалось разглядеть затаившихся диких зверей: косолапых темных медведей в чащобе, перескакивающих с ветки на ветку юрких белок, грациозных рысей на внушительных горных уступах или же парящего в небе черного коршуна. Всякий раз я задерживал дыхание, когда поезд заезжал на массивные, расположенные на большой высоте виадуки, потому что создавалось впечатление, будто тяжелый транспорт вовсе не скользит по рельсам, а парит высоко в воздухе.
Ранним утром и поздними вечерами всю видимую округу обволакивал густой туман, сквозь который наш поезд неизменно прорывался, всходя на очередной каменный мост. Молочная дымка окутывала высокую сочную траву, заботливо укрывала неосязаемым белоснежным одеялом деревья и даже захватывала верхушки далеких гор.
С благоговейным мистическим чувством я смотрел, как поезд въезжает в белую пелену и распарывает туманное брюхо своим железным составом… Впечатление от поездки не испортил даже черноволосый громогласный румынский кондуктор в пестрой причудливой униформе, сновавший туда-сюда по вагону и с утра до ночи болтавший тарабарщину на незнакомом мне языке.
С моего первого путешествия прошло уже много лет, но, как ни странно, я отчетливо помню, что единственным моим чувством на тот момент была безмятежность. Убаюкивающий ритм поезда, живописные виды за окном, вкуснейший пряный кофе, разливающийся приятным теплом по всему телу, и стойкий запах сигаретного дыма в вагоне, казавшийся мне тогда самым восхитительным и наполненным волшебством ароматом.