Вальпургиево проклятие - стр. 11
Из-за плохого освещения и налипшего на белесую детскую кожицу слоя грязи и пыли я мог видеть лишь их жалобные взгляды, исполненные благоговейной надежды.
Сжалившись над толпой изголодавшейся детворы, принял решение, о котором впоследствии очень пожалел: отдал им свою дорожную сумку, до отказа набитую продуктами, средствами гигиены и прочими полезными вещами, которые, рассудил я, в перспективе пригодятся им куда больше. От удивления на их лицах и радостных улыбок у меня потеплело на сердце. Я игриво подмигнул маленькому белобрысому мальчику, который обеими руками пытался удержать мой увесистый саквояж, после чего двинулся дальше.
Времени было в обрез, и, приняв решение не терять ни минуты, я отправился в путь. Меня подгоняло не только ограниченное время, но и сильное желание как можно скорее покинуть этот ужасный портовый район с его липкими от грязи тротуарами, несносным зловонием морепродуктов, уродливыми судами и громкоголосыми обрюзгшими моряками.
Накануне мне удалось обзавестись картой городка, и, принявшись за ее изучение еще в поезде, я увидел запутанную систему узких переулков, наводящую меня на ассоциацию с ужасающими парижскими катакомбами.
Очень некстати темные улицы атаковал клубящийся влажный туман, пришедший, по-видимому, прямиком из замызганного порта. Движущаяся за мной по пятам густая белая масса напомнила живой хищный организм, вознамерившийся выследить и загнать меня в смертельную ловушку.
Я проходил мимо обшарпанных многоквартирных домов старого архитектурного стиля с осыпавшейся штукатуркой и узкими деревянными окнами с решетками на них. Уродливые металлические прутья с заметными следами ржавчины были в основном у жильцов первых этажей и служили своего рода защитой от потенциальных грабителей и бандитов. От мысли, что прямо сейчас я нахожусь в одном из неблагополучных районов города, да еще и в темное время суток, меня передернуло.
Пока я миновал одну страшную пятиэтажку за другой, прошел, как мне показалось, целый час. За это время мне удалось не только испугаться перспективы стать жертвой бандитов, но и увидеть упадническое состояние городка: сваленные прямо на тротуарах горы смердящего мусора, неправильно припаркованные авто с очевидными следами коррозии на тусклом металле, оббитые фасады зданий, свисающие над переулками мотки проводов и – что самое страшное – устроенные прямо во дворах импровизированные кладбища.
Пока продолжалась моя пешая «прогулка», я насчитал по меньшей мере пять крестов с табличками на румынском. Уж не знаю, чьи это были захоронения – животных или людей, потому что останавливаться и выяснять я не стал. Однако от зрелища этой невиданной дикости меня пробрало до дрожи.
Дополнительной жути нагоняло и то, что за время моего променада по изворотливым пыльным тротуарам я не встретил ни одной живой души и, кажется, заблудился. Сворачивая с одной улицы на другую, забредая из одного переулка в следующий, я либо упирался в тупик, либо выходил на ничем не отличающуюся от предыдущей локацию. Мной овладела чудовищная паника, а расползшийся со всех сторон туман будто бы злорадно вторил моим мыслям, сообщая, что я попался в ловушку. Помню, что в тот момент в душу закрался страх навсегда потеряться в этих катакомбах.