Вальпургиево проклятие - стр. 12
Уйдя на приличное расстояние от шумного порта и – слава Всевышнему! – отыскав выход из коварных городских катакомб, я по-прежнему слышал тоскливые крики чаек и звон корабельных колоколов, придававшие общей картине весьма траурное настроение.
Ощущая неумолимое приближение ночи, подумал: самое время для того, чтобы разыскать водителя.
Под конец нашего разговора с Кроули я получил ободряющее напутствие, что отыскать автомобиль в этих краях не составит никакого труда, так как в таких городах туристическое передвижение отнюдь не проблема: легкие деньги и сравнительно небольшие расстояния обеспечивают местному населению хлеб и кров.
Минуя несколько поредевших многоэтажных трущоб, я только и делал, что с тревогой оглядывался по сторонам. По своему горькому опыту знал, что в подобных местах нужно быть предельно осторожным: случай в моем рабочем квартале постоянно всплывал в памяти.
Примерно через десять минут я набрел на стоянку, где смог подыскать себе более-менее приемлемый автомобиль. Водитель, согласившийся меня везти, был не очень-то разговорчив и не отличался учтивостью. Без лишних слов он загрузил мой чемодан в багажник, и мы отбыли из города. Во время поездки мужчина не обмолвился со мной ни одним словечком и уж тем более не пытался поддержать разговор. Окажись я в похожей ситуации раньше, нерушимая тишина и скверный настрой водителя показались бы мне чем-то необычно странным, но сейчас мне было все равно, потому что длительная дорога, стресс и блуждания по темным катакомбам очень меня изнурили. Хотелось только одного: остаться наедине со своими мыслями. Мы ехали через окутанный ночными тенями лес, я смотрел в окно и наслаждался предвкушением от надвигающейся сделки.
По прошествии получаса я почувствовал, как резко остановились колеса, а двигатель прискорбно заглох. В течение последующих десяти минут мужчина тщетно пытался спасти ситуацию и приложил не одну попытку, чтобы вернуть упрямую технику к жизни. Он выходил на улицу, поднимал капот и с помощью нескольких допотопных металлических ключей усердно устранял неполадку, после чего возвращался обратно в салон, проворачивал ключ и пытался завести машину.
«Неужели сломались?» – опечаленно подумал я и в этот момент будто бы глядел в воду.
Выругавшись на непонятном мне языке, в конце концов не выдержавший водитель со злостью ударил по рулю, снова открыл водительскую дверцу и вышел. Обойдя автомобиль быстрым шагом, он отворил заднюю дверцу своего довоенного форда и вежливым жестом руки дал понять, что «увлекательное» путешествие подошло к концу и что мне немедленно нужно покинуть транспорт. Мой недоумевающий взгляд так и застыл при виде его надменного лица.
Не в силах понять, что происходит, я негодующе уставился на мужчину, переполненный злостью и непониманием. Когда до водителя наконец-таки дошло, что язык его неоднозначных (он, наверное, считал, что интернациональных) жестов не сработал и уж точно не прояснил мне ситуацию, то с чудовищным акцентом он пробормотал одну-единственную фразу на английском: «Дальше не ехать».
– А мне-то что делать? – спросил я, глядя в его непонимающее морщинистое лицо и бесстрастные темные глаза. – Куда мне идти?
– Дальше не ехать, – повторил он, словно заевшая пластинка. – Выходи.