Валькино детство - стр. 12
Честно говоря, я тогда мало что понял, кроме того, что та коровка – это дочка быка, но, на всякий случай, кивнул.
К слову говоря, в поле меня одного больше не пускали со стадом. То ли тоже к той коровке молодой ревновали, то ли боялись, что Мусик меня запомнил – кто ж теперь знает?..
Глубокое проникновение
Вам когда-нибудь приходилось бывать в заднице у снеговика? Причём не в моменты, когда вы его только лепите, а чтоб прям внутри неё? Полностью – всем телом?
Нет?
А вот мне приходилось…
Ну а теперь, когда вы слегка просмеялись и уже прямо-таки заинтригованы, каким же образом, а главное зачем я там оказался, я, пожалуй, начну рассказывать эту историю.
Та зима в селе выдалась просто невероятно снежной. Настолько, что сугробами закрыло первые этажи и входные двери почти у всех домов в округе.
Что уж говорить – всё было настолько занесено, что все немногочисленные сельские учреждения, как например, школа и магазинчик были вынуждены закрыться. Причём физически тоже, ибо до дверей добраться ещё пол беды, а вот открыть их – та ещё морока…
Сельские работяги на месте не сидели. Они выпрыгивали из окон и из чердаков своих домов, аки снежные десантники, прямо в сугробы с лопатами наперевес и принимались с лихорадочным трудом расчищать белые завалы, прокладывая проходы хотя бы от дверей к главной дороге, которая, верно, с высоты птичьего полёта стала напоминать нечто вроде лабиринта с многочисленными прорытыми ходами сообщений к домами и обратно, в которых копошились суровые русские мужики, кряхтя, матерясь и время от времени похлёбывая водочку или крепкий домашний самогон, острота которого, пожалуй, могла бы превзойти мушкетёрскую шпагу.
– Михалы-ы-ы-ыч! – доносилось из какой-то снежной траншеи, откуда вихрями вылетал снег, бросаемый здоровенной совковой лопатой.
– Чего-о-о-о? – отзывалось из прохода напротив.
– Замёрз уже в край, сил нет! Дай самогонки пригубить!
– Ну на!
Михалыч доставал из-за пазухи своей куртки небольшую стеклянную бутыль и наотмашь кидал в сторону звука.
– Ну как? – интересовался хозяин заветной жидкости. – Получил?
– Не-а!
– Как это?! Я ж тебе кинул!
Просивший старался как можно выше подпрыгнуть, чтобы оценить обстановку и, приземлившись, горестно восклицал:
– Бля-я-я!..
– Чё такое?
– Да ты бутылку не докинул! Она в сугробе застряла!
– Бля-я-я!..
– Ничего! И не такие метели нам в ёбла летели! Врагу не отдадим!
С этими словами просивший мужик вновь подпрыгивал и кидался на не разрытый сугроб, который, конечно же, проваливался под его весом, однако, желание согреться было сильнее, и работяга еле-еле полз к своей заветной цели, тянясь к ней словно золотоискатель к большому самородку и краснея с каждым движением от натуги. Наконец, достигнув желаемого, наш герой обессиленно падал на спину и отхлёбывал своего заслуженного согрева. Жизнь сразу начинала казаться не такой поганой, а снег – не таким холодным…
Подобные картины мы вместе с местными ребятами наблюдали в то время, практически, каждый день, восседая на высоких заборах, будто стая диких котов. Хоть я и был в этой компании самым младшим, но всеобщую радость от того, что не надо ходить в школу разделял сполна!
– Может снеговика слепим? – предлагал Дима.
– Слепить-то можно! – вторил ему второй Дима, которого все из-за фамилии называли Чижом. – Было б где. Куды не прыгни – всюду проваливаешься. Вон, Серёга провалился – чуть не потонул в снегу, еле достали, до сих пор дома с гриппом валяется.