В звуках Лунной сонаты - стр. 4
К этим проклятым стенам, пропахшим водкой. К матери, которая не могла его защитить. К Богу, который поселил его именно здесь – среди грязи и разбитых бутылок.
– Почему не они?! – вырвалось вдруг. – Почему не эти пьяные твари лежат в луже?! Почему я должен…
Он ударил кулаком по крышке рояля – глухой стон инструмента смешался с его всхлипом.
*****************************************************
Прошло шесть дней.
Накануне конкурса Катерина – мать Николая – бежала домой, сжимая в руках потрепанный пластиковый пакет. Внутри лежали: черная бабочка и смокинг.
Эти вещи она выпросила у Тони – своей бывшей одноклассницы, которая удачно вышла замуж. Муж Тони работал в городской администрации, в теплом и «хлебном» месте, так что их семья могла позволить себе новые костюмы каждый сезон.
– У Тони же есть сын… Чуть постарше Коли…Наверняка остались вещи, которые он уже не носит…
Так она убеждала себя, пока шла к их дому.
Тоня не скрывала раздражения – ее губы поджались, а глаза метали молнии, но Катерина продолжала стоять на пороге, сжав в руках свой потрепанный пакет.
– Тонь, прошу тебя… – голос Катерины дрожал, но не от страха, а от упрямой надежды. – Коле завтра выступать…
Тоня вздохнула, скрестив руки на груди:
– Кать, ну, где ж я тебе… – начала она, но Катерина перебила, хватая ее за руку.
– Хоть что-то! Может, у Сережи старое осталось? На один день! Я сама постираю, поглажу…
Ее пальцы впились в Тонину руку крепче, чем нужно – как будто та была последней соломинкой.
– Ладно… – бросила она сквозь зубы.
Тоня скрипнула зубами, но махнула рукой – ясно было, что от этой нищенки просто так не отделаешься. Она хлопнула дверцей зеркального шкафа, ковыряясь среди брендовых вещей сына.
– Сереж, тебе это еще надо? – бросила она, тряся перед ним пыльным смокингом.
Сын даже не оторвался от телефона:
– Да хрен с ним! Папа новый купит, если что…
Тоня швырнула вещи Катерине – даже не сложив. Та залепетала, хватая их дрожащими руками:
– Тонь, я…я тебе…как же…Коля ведь…он обязательно…
– Ладно, ладно! – Тоня отрезала, хлопая дверью перед ее носом.
Как только щелкнул замок, ее лицо искривилось в брезгливой гримасе:
– Ну наконец-то! – выдохнула она, вытирая руки о халат, будто снимая с них нищету. – Вечно эти попрошайки лезут…
Катерина вылетела из подъезда, словно пуля из дула. Мокрый снег хлестал по лицу, но она не чувствовала холода – только жар надежды, пылавший в груди.
Она бежала, не разбирая дороги. Поскользнулась на обледенелой плитке, чуть не рухнула, но даже не замедлила шаг. Сумка со смокингом билась о бедро, как живое существо. Снежинки таяли на ее раскрасневшихся щеках – смешиваясь со слезами.
«Он поедет!» – эта мысль стучала в висках громче, чем сердце. Он поедет не нищим, а как все – в настоящем костюме, с бабочкой…
Катерина влетела в знакомый, пропахший плесенью коридор – и грудь в грудь столкнулась с тетей Клавой. Та размахивала сигаретой, обдавая ее волной перегара:
– Ты свою шпану приструни! – прохрипела соседка. – Весь день этот твой гений долбил по клавишам, как будто у нас тут консерватория!
Катерина только стиснула зубы:
– Здрасьте, Клавдия Петровна… – бросила она сквозь сжатые губы, не останавливаясь.
Ее пальцы дергались у замка – ключ никак не попадал в скважину. За спиной раздался хриплый голос: