Размер шрифта
-
+
В смирительной рубашке. Стихи первых парижских лет - стр. 10
А проводник таясь как вор
Грустит в Гоморре иль в Содоме
Иль как церковные часы
Что вертятся во мгле бессменно
Иль милая Твои власы
Когда Ты будешь в гробе тленном
Алмазами тяжёлых глаз
Сияет жизнь и шепчет нега
И я живу таясь средь вас
Расту как хлеб растёт под снегом
Мой час ещё настать не мог
Водой весны не полон жёлоб
И над землёю одинок
Нахохленный и мокрый голубь
1924
19
Померкнет день устанет ветр реветь
Нагое сердце перестанет верить
Река начнёт у берегов мелеть
Я стану жизнь рассчитывать и мерить
Они прошли безумные года
Как отошла весенняя вода
В которой отражалось поднебесье
Ах отошёл и уничтожен весь я
Свистит над домом остроносый дрозд
Чернило пахнет вишнями и морем
Души въезжает шарабан на мост
Ах мы ль себе раскаяться позволим
Себя ли позовём из темноты
Себя ль разыщем фонарём махая
Себе ль подарим на реке цветы
Себе ли улыбнёмся исчезая
Устал и воздух надо мной синеть
Я защищаюсь руку поднимаю
Но не успев на небе погреметь
Нас валит смех как молния прямая
1924
20
Сабля смерти шипит во мгле,
Рубит головы наши и души,
Рубит пар на зеркальном стекле,
Наше прошлое и наше грядущее.
И едят копошащийся мозг
Воробьи озорных сновидений,
А от солнечного привидения
Он стекает на землю, как воск.
Кровью чёрной и кровию белой
Истекает ущербный сосуд,
И на двух колесницах везут
Половины неравные тела.
И, на кладбищах двух погребён,
Ухожу я под землю и в небо,
И свершают две разные требы
Две колдуньи, в кого я влюблён.
21
Мы бережём свой ласковый досуг
И от надежды прячемся бесспорно.
Поют, поют деревия в лесу,
И город, как огромная валторна.
Как сладостно шутить перед концом.
Об этом знает первый и последний.
Ведь исчезает человек бесследней,
Чем лицедей с божественным лицом.
Прозрачный ветер неумело вторит
Словам твоим. А вот и снег. Умри.
Кто смеет с вечером бесславным спорить,
Остерегать безмолвие зари.
Кружит октябрь как белёсый ястреб.
На небе перья серые его.
Но высеченная из алебастра
Овца души не видит ничего.
Холодный праздник убывает вяло.
Туман идёт на гору и с горы.
Я помню, смерть мне в младости певала:
«Не дожидайся роковой поры».
22
В смирительной рубашке
Томление увы который раз
Я это слово повторяю с пеньем
В нерадостном молитвенном успенье
И в тёмном слове сердца без прикрас
Раздавлен мир безмолвием и сном
Сутулые к земле свисают плечи
Дыба надежды крючит и калечит
Расплющивает жизнь казённый дом
В стеснении немыслимом душа
Не издаёт по месяцам ни звука
Проходят годы тяжело дыша
Иная нам иная мёртвым мука
Как тяжело писать иль говорить
Мрачны и вечно заспанны поэты[45]
Под серым небом где в тисках орбит
Влачатся звёзды и ползут планеты.
1924
«В смирительной рубашке»
23
Сила горя и сила стыда
Не затронет уж спящего сердца
Даже смутная радость труда
Даже женщины жёсткие перси
Оглядит мой недрогнувший глаз
Этот мир что уж я не приемлю
Синих вод переливный атлас
Ярко-жёлтую осенью землю
И спокойно туда воспарит
Где сестёр я не встречу ни братьев
Разомкнётся тяжёлое платье
Человек упадёт и сгорит
И лишь несколько юношей важных
Сядет рядом со мной на скамью
И прочту я в глазах не влажных:
«Мы забыли про нашу семью»
Но не знаю не брошусь ли я
Покидая и солнце и славу
В эту пропасть где дыма змея
Неподвижно останется плавать.
1924?
24
Китайский зонт над золочёной рамой,
Где зеркало тускнеет день за днём,
Нас покрывает. Так сидим с утра мы
До вечера и потом с огнём.
Страница 10