В Рим и обратно - стр. 34
Обаятельный, подвижный, к ней с улыбкой, почти танцуя на ходу ради прелестной белокурой синьоры, подскочил официант с терминалом для платёжных карт и маленьким подносом для счетов. Шерп набрала цифры кода подтверждения, положила на терминал купюру в пять евро и поманила парня пальцем. Когда тот склонился, заговорила что-то быстро, напористо в самое ухо… У парня открылся рот от удивления, но он понимающе кивнул, снял со спинки стула пиджак Сергея и стремительно удалился вглубь кафе.
Шерп повесила рюкзак за спину, застегнула куртку до самого горла и двинулась в южный конец площади, к фонтану Мавра. Вокруг мраморного бассейна, украшенного тритонами и масками, что ещё в шестнадцатом веке по приказу папы Григория Тринадцатого использовался для обеспечения питьевой водой этой густонаселённой части столицы, сейчас располагались столики временного питейного заведения. А страсти кипели средневековые. Стенка на стенку? В закипевшей схватке силы были неравными: опытный кочующий отряд в шарфах Manchester United[23] атаковал поклонников клуба Roma, принимавшего островитян на своём стадионе с товарищеским матчем. Будучи готова к хулиганским выходкам, полиция блокировала основную часть гостей возле арены на окраине, но всё же отдельные группы добрались до пивных заведений в центре. Тот самый горожанин из автобуса, зажимая рукой разбитый до крови нос, орал во всю мощь уже не про замену правого полузащитника, а отчаянно призывал помощь:
– Aiuto, chimi la polizia!.. Aioto…
От лёгкой мебели из алюминиевых трубок уже мало что осталось. Её разобрали на запчасти английские футбольные фанаты, атакующие в составе дюжины или более, увидевшие в болельщиках принимающей итальянской стороны лёгкую добычу и одновременно объект своей ярости. Итог свалки мог бы оказаться для местных неутешительным в части поломанных рёбер и не смываемого позора, если бы в запале одного из обороняющихся не стали бить ногами и не затолкали… Под столик троицы русских мужиков из мирного города Кирова, культурно отдыхавшей за пивом под куриные крылышки. С столика, перевернувшегося от толчка, посыпались тарелки с закуской. Всё произошло настолько стремительно, что добрые молодцы не успели толком рассердиться.
– Эй, ты живой там? – невозмутимо стряхнув с футболки репчатый лук, один из русских извлёк из-под клеёнчатой скатерти избитого итальянца. Его товарищ, косая сажень в плечах, сгрёб нападавшего хулигана одной левой и влепил ему в челюсть пудовый вес своей карающей длани. Второму драчуну его английский шарф затянули на шее так, что у сакса посинело лицо.
Восстановив справедливость, русские спокойно поставили столик как было и сделали знак официанту принести ещё пива. Но генетическая память портовых громил Ливерпуля, подогретая выпитым, не могла стерпеть отпора. От группы англичан, почти уже смявших поклонников римского клуба, отделились семеро изрядно распалённых хулиганов и двинулись на нового врага. Русские встали во весь рост. В лицо передовому нападавшему ударила ребристым бортом литровая кружка из толстого стекла.
– Да твою же мать!.. – именно этот боевой клич на другом конце piazza Navona услышал бывший курсант военного училища.
Раз пошла такая пьянка… Под ногами хрустело битое стекло. Корчась, на римской брусчатке уже валялся человек с вывернутым плечом. Выломав из лёгкого ограждения кафе пару коротких столбиков, белобрысый парень в тельняшке без одного рукава привязал их к трофейному шарфу с обоих концов и завертел над головой страшное оружие рукопашного боя. Гости с британских островов на мгновение отступили, но силы были, очевидно, не равны. На остатки покалеченного итальянского отряда было жалко смотреть, но они изо всех сил старались продолжать сопротивление. Второй русский, кого товарищи называли «док», сунул обливающемуся кровью итальянцу пачку салфеток и тоже взялся за подручное оружие. Его удары были опасны и точны: основание черепа, селезёнка, связки коленного сустава. Третий бился просто, без затей… Кулак размером с голову спасённого римлянина поднимался и опускался. Но и самим витязям изрядно досталось: древки от фанатских флагов и выбитый нож стоили им и синяков, и глубоких порезов. Ну, где же, мать их, итальянская полиция?.. Драка стала приобретать иное качество: усталость заставила бойцов привыкнуть к мысли, что шутки кончились, и это настоящее боестолкновение. Без рефери и пощады. И вдруг десантники услышали разбойничий соловьиный посвист: