В объятьях орка - стр. 15
— Кушай, пока горячее, — буркнула я, возвращаясь к еде. Мне было стыдно за свое поведение и грустно от воспоминаний.
Мы ели молча. Я обдумывала услышанное. Во–первых, вернуться обратно в свой мир вряд ли смогу. Призрачный шанс, конечно, существует, но лучше смотреть в лицо реальности.
Во–вторых, мне повезло. Очень. Почти джекпот. Я замужем за прекрасным мужчиной, у нас взаимная симпатия, осталось лишь обсудить права и обязанности. С окружающим миром дела обстояли не так радужно, из чего появлялось «в–третьих». Мне необходимо многое узнать и понять, чтобы найти себя здесь.
— Ирвиш, скажи, а в вашем мире женщина может работать?
— Вообще — да, в племени орков работа женщины — ее семья.
Я заметно приуныла, даже кушать перестала. В красках представила себя в роли хозяйки. Подъем с первыми лучами солнца, дойка коровы, приготовление еды, затем уборка, опять готовка, стирка, снова готовка и на десерт обязанности жены на супружеском ложе. Каждый новый день похож на предыдущий, и так до бесконечности.
Впору прослезиться, но, думаю, мой запас слез исчерпан.
— Я не умею доить коров.
Ирвиш усмехнулся.
— А тебе и не надо. Это мужская работа.
— Я не представляю, как гладить вещи.
— Нашу одежду не нужно гладить, достаточно после стирки хорошо расправить и ровно повесить.
— Я не знаю и половины ваших продуктов. Хотя дома готовила вкусно. Пожалуй, мясо смогу приготовить, картофель запечь, а вот что–то другое вряд ли.
Пока я рассуждала, улыбка орка становилась все шире. Я тут, значит, волнуюсь, переживаю, а он лыбится сидит. Гад! Смешно ему, значит.
— Я не знаю ваших традиций. Не мог бы ты мне рассказать об интимной стороне супружеских отношений?
Улыбка исчезла. Мужчина замялся, подбирая нужные слова.
— Мужчина начинает с прикосновения. — Я еле сдерживала улыбку: издалека, однако, он начал, но тем интереснее послушать.
— Он должен быть уверен, что не причинит вреда девушке.
— Вреда? — Я не особо поняла, как прикосновение может причинить вред. Или под этим словом Ирвиш подразумевал что–то другое?
Прищурив глаза, я смотрела в смущенное лицо орка.
— Если магия не признает избранницу, то может причинить ей боль. — Ирвиш виновато улыбнулся.
Как–то я совсем упустила из виду вопрос о магии. Значит, она может причинить мне вред... Но мы же прикасались друг к другу! Или нужны какие–то особые прикосновения?
— Ты прикасался ко мне, и мне не было больно.
Орк кивнул:
— Моя магия признала тебя.
— Если прикосновение — часть интимной жизни, тогда трогать кого–то другого нельзя?
Логично же?
— Когда орк прикасается к своей женщине, он отпускает свою магию, во всех остальных случаях он ее контролирует. И прикосновения остаются всего лишь прикосновениями.
Ирвиш сжал мою холодную руку, и мне сразу стало теплее. Так это все его магия? Это она согревала меня все время! Я улыбнулась. Моя же ты красавица, грелочка замурчательная. Словно прочитав мои мысли, магия скользнула выше, не забывая дарить тепло, и улеглась на моих плечах меховой накидкой. Как же уютно! Сейчас мурлыкать начну.
— Только когда орк хочет высказать свой интерес, он нарушает это правило, — донеслись до меня слова мужа сквозь негу этой загадочной магии.
Едва я захотела задать вопрос, как около стола опять появилась та девица. В ее руках был поднос, на котором стояли ароматный пирог и кувшин с загадочным напитком. Почему–то поведение девушки раздражало. Она бросала на Ирвиша взгляды из–под ресниц, улыбалась ему, а вот в мою сторону не смотрела вовсе. Будто меня и не существовало. Я еле сдерживала свои порывы, но когда она положила руку на плечо моему мужу, наклонилась к его лицу и что–то прошептала, я не выдержала.