Турецкие войны России. Царская армия и балканские народы в XIX столетии - стр. 36

Сомнительные результаты кампании 1828 года вызвали новый ряд записок, в которых русские генералы высказали свои версии того, что пошло не так и что могло бы сделать кампанию следующего года более успешной201. Начальник штаба Витгенштейна П. Д. Киселев не находил возможным закончить войну в 1829 году, принимая во внимание улучшившееся положение османов. Последние могли собрать более значительные силы ввиду того, что паши Боснии и Албании примирились с Портой и обещали прислать значительные подкрепления в Видин, Никополь и Рущук. Османские силы более не были задействованы в Морее, которая была занята французскими войсками. Султан также мог получить поддержку со стороны своего египетского вассала Мухаммеда Али. По мнению Киселева, «магометане, воспламеняемые мнимыми успехами прошедшей кампании и убеждениями султана к общему восстанию окажут более прежнего усилия и ополчение вероятно будет более общим»202. Эти соображения приводили начальника штаба Витгенштейна к заключению, что переход русской армией Балкан в 1829 году был невозможен и что она должна была сконцентрироваться на захвате османских крепостей в Дунайской Болгарии, тем самым подготавливая почву для более решительных действий в 1830 году203.

Записка Киселева соответствовала первоначальным замыслам Николая I на 1829 год, сформировавшимся под воздействием скромных результатов кампании 1828 года204. Однако ко времени составления Киселевым этой записки царь уже решился на более смелые действия. Эта перемена была следствием острой критики кампании 1828 года со стороны генерал-адъютанта Иллариона Васильчикова. Последний приписывал неудачу первой кампании малочисленности русских войск на Дунае, присутствию царя в действующей армии, нерешительности Витгенштейна и полной некомпетентности его дежурного генерала, генерал-квартирмейстера и генерал-интенданта. Васильчиков также подспудно критиковал начальника штаба Витгенштейна Киселева, чей план кампании подкреплялся «ошибочными сведениями относительно местных обстоятельств и силы сопротивления, на которые следовало рассчитывать». «Разве можно было не знать, – вопрошал Васильчиков, – что, продвигаясь к Варне и Шумле, придется вступить в пересеченную и гористую местность и, независимо от войск, иметь дело с вооруженным и фанатическим населением?»205

По предложению Васильчикова Николай I сформировал специальный комитет, в который наряду с царем и самим Васильчиковым вошел председатель Государственного совета В. П. Кочубей, военный министр граф А. И. Чернышев и генерал-адъютант К. Ф. Толь. Плоды работы этого комитета были суммированы в записке Чернышева, в которой отвергалась идеи систематической войны в Дунайской Болгарии и утверждалось, что только переход русской армии через Балканы поможет достичь цели войны. По мнению комитета, такой переход был необходим, потому что «только смелые и неожиданные удары могут поражать народ подобный туркам, заставляя их переходить от самоуверенности и фанатизма в состояние полнейшего упадка духа»206.

С этой целью комитет рекомендовал внезапно атаковать Шумлу в марте 1829 года, пока в ней не собрались иррегулярные неприятельские войска, «которые зимою, согласно обычаю, находятся в разброде»207. Наряду с Шумлой русские войска должны были стремиться захватить Силистрию для того, чтобы обеспечить свой правый фланг, «который ни в каком случае не должен простираться на Дунае далее этой крепости; по направлению же к горам он не должен выходить за Шумлу»