Турецкие войны России. Царская армия и балканские народы в XIX столетии - стр. 35

. Полковник Генерального штаба И. П. Липранди считал, что весь Делиорманский лес был наполнен конными турецкими партизанами, «содействуемыми свирепыми жителями онаго», которые препятствовали действию фуражиров и нападали на малые отряды и разъезды. Особенно активными были шайки туртукайских жителей Колчак-оглу и Шираз-оглу, которые «беспрепятственно переносились с одной окрестности на другую, не раз простирая покушения свои на левый берег Дуная». Они также «извещали посредством сигналов из огня о разных наших действиях начальствующим в Шумле и Силистрии и иногда отправляли в эти места нарочных»193.

С самого начала войны российское командование осознавало опасность партизанской войны в области с многочисленным мусульманским населением. После перевода 6‑го корпуса на правый берег Дуная Витгенштейн приказал его командиру Л. О. Роту «употребить все возможные средства к обеспечению совершенно безопасности» жителей: «всякую вещь забираемую у них нашими войсками надлежит оплатить наличными деньгами; всякое нарушение должно быть предупреждаемо и всякая обида наказываемая без упущения»194. Витгенштейн подчеркивал, что Россия объявила войну «не [жителям], но правительству ее оскорбившему», и предписывал Роту удержать население в деревнях и обеспечить «сообщение и продовольствие войск, отвратив народную войну, следствия которой были бы бедственны для армии и гибельны для народа»195.

Несмотря на заявленное желание избежать народной войны, российское командование в конце концов прибегло к той же тактике выжженной земли, которой следовали и османы. Так, российские войска, занявшие Праводы, стратегически расположенные на пересечении дорог, соединявших Шумлу, Варну и Айдос, сожгли 600 домов. Русские солдаты, остававшиеся в Праводах зимой 1828–1829 годов, несомненно сожалели об этом, однако это сожаление не помешало им до основания сжечь и разорить четыре соседних селения «с тем, чтобы в зимнее суровое время лишить неприятеля пристанища и возможности утвердиться в соседстве Правод»196. Неудивительно, что группы вооруженных мусульманских жителей нападали на русские патрули и фуражиров, на что начальник Праводского отряда отвечал высылкой «по ночам, самым скрытным образом» отрядов в 20–30 человек, «чтобы отыскивать и истреблять неприятеля»197. Тем не менее к весне 1829 года действия турецких партизан беспокоили русские коммуникации настолько, что потребовалось назначать по батальону для охраны каждого транспортного обоза198.

Действия русских войск в отношении болгар также не отличались особой обходительностью. Зимой 1828–1829 годов русским передовым постам было приказано препятствовать возвращению на правый берег Камчика болгарских жителей, угнанных предыдущим летом османскими войсками. Такое возвращение «неминуемо повлекло бы за собою еще более чувствительное уменьшение всяких запасов», а кроме того, болгары могли способствовать распространению чумы в российских войсках199. Разумеется, такое обращение антагонизировало болгарское население, так что к концу кампании 1828 года, по свидетельству Липранди, «многих Болгар подозревали в разбоях и убийствах наших солдат»200.

Малая война, развязанная османскими партизанами, безусловно способствовала малоуспешности действий русских войск в 1828 году против основных сил османов, укрепившихся в Шумле, Силистрии, Варне и их окрестностях. Как и у Румянцева в 1774 году или у Каменского в 1810‑м, у Витгенштейна в 1828 году не было ни малейшего шанса захватить Шумлу, идеально защищенную природой и 40 тысячами османских войск и вооруженных жителей. Не будучи даже способными полностью блокировать широко раскинувшуюся османскую крепость, основные силы русской армии провели большую часть лета 1828 года, «наблюдая» за Шумлой. За это время они понесли некоторые потери в результате неожиданной османской вылазки и еще большие в результате болезней. Трудности в снабжении русских войск под Шумлой в свою очередь препятствовали своевременной доставке осадных орудий к Силистрии, осажденной 6‑м корпусом Рота, из‑за чего российской армии не удалось взять и эту крепость до начала зимы.