Турецкие войны России. Царская армия и балканские народы в XIX столетии - стр. 14

. Хотя арнаутские отряды включали значительное количество молдаван и валахов, их предводители были, как правило, пришлыми и принадлежали к конфессионально и этнически пестрой категории «специалистов по насильственным методам», известных на Балканах как гайдуки, кирджалии или клефты. Встречаемые практически во всех частях Османской империи, эти более или менее благородные бандиты отличались как от массы населения (будь то христианского или мусульманского), так и от османских элит (как центральных, так и местных), с которыми они зачастую находились в сложных отношениях борьбы и взаимодействия68.

По этой причине использование арнаутов Румянцевым и последующими российскими командующими не может считаться формой сколько-нибудь массовой мобилизации христианского населения Европейской Турции. Сходная османская практика использования кирджалиев для репрессий в отношении нелояльных христианских подданных в ходе войны 1787–1792 годов также не может рассматриваться в качестве массовой мобилизации мусульманского населения, а, напротив, представляет собой альтернативную форму контроля над населением в условиях имперского кризиса69. Конфессиональное многообразие «специалистов по насильственным методам» также не позволяет говорить об использовании вспомогательных отрядов российскими и османскими полководцами как разновидности религиозной мобилизации. В то время как румянцевские волонтеры были, по-видимому, все без исключения христианами, использовавшиеся османами отряды кирджалиев состояли не только из мусульман и включали в себя некоторых видных болгарских и сербских гайдуков70.

Русские полководцы в конце XVIII – начале XIX века понимали, что не могут рассчитывать на автоматическую поддержку и симпатии ни арнаутов, ни балканских христиан в целом. С точки зрения царских генералов, и те и другие были колеблющимися элементами, которые могли примкнуть и к османам, если не привлечь их на сторону России. За несколько месяцев до начала Русско-турецкой войны 1806–1812 годов командующий русской армией в Подолии И. Л. Михельсон писал Александру I, что «все колеблющиеся теперь народы задунайские… в таком положении находятся, что кто ближе и скорее может им руку подать, на того стороне и будут, и могут весьма зделаться вредными стороне противной»71. Располагая в ноябре 1806 года всего 30 000 штыков для занятия Молдавии и Валахии, царь санкционировал привлечение болгар, арнаутов и прочих к русским войскам72.

В то же время отношение российских командующих к христианским волонтерам оставалось противоречивым. Энтузиазм Михельсона, несомненно, объяснялся немногочисленностью регулярных войск, которыми он располагал. В результате в 1806 году, так же как и в 1769 году, валашские, сербские и болгарские арнауты сыграли значительную роль в захвате Бухареста российскими войсками73. Позднее некоторые их формирования вошли в отряд генерал-майора И. И. Исаева, который пересек Дунай, чтобы помочь сербским повстанцам под предводительством Карагеоргия74. Заключение Слобдоздейского перемирия в августе 1807 года и растущие крестьянские выступления в южных губерниях Российской империи объясняют, почему преемник Михельсона фельдмаршал А. А. Прозоровский с радостью избавился от услуг беспокойных арнаутов