Турецкие войны России. Царская армия и балканские народы в XIX столетии - стр. 13

В мае 1773 года, когда основные силы русской армии впервые переправились через Дунай, командовавший ими П. А. Румянцев обратился с манифестом к местному населению62. В нем российский полководец объявил, что воины, сложившие оружие, торговцы и земледельцы, как христиане, так и мусульмане, могут рассчитывать на защиту русского оружия, «если не возьмут участия обще с неприятелем в воспротивлении»63. Чтобы доказать, что «лютость и грабление никогда не были и не будут свойством российских войск», Румянцев указал на «многие семьи самих турков, которые теперь при разбитии неприятеля при Бабадах и при Карасуй добровольно просили себе приселения на левой берег Дуная и приняты здесь нами с обязательством всякого им благодеяния»64.

Несмотря на эти заявления, манифест не возымел желаемого действия на население Дунайской Болгарии. Уже к концу кампании 1773 года главнокомандующий жаловался на то, что даже среди христианских жителей правого берега Дуная он «не приметил никакой приверженности к войскам нашим». Румянцев объяснял это тем, что в местных христианах «по общежительству с турками более действует привычка нежели побуждение веры»65. Мусульмане же, проживавшие в окрестностях Рущука, Никополя, Видина и Белграда, «как только надобно вооружаются и к военному действу все свойства имеют»66.

Манифест Румянцева и последующие донесения свидетельствуют о новой проблеме, с которой будут сталкиваться русские полководцы всякий раз по пересечении Дуная. Демографический ландшафт восточных Балкан значительно отличался от северопричерноморской степи и княжеств Молдавия и Валахия, которые составляли главный театр военных действий до начала 1770‑х годов. Какую бы политику ни проводили царские главнокомандующие в отношении, например, ногайских вассалов крымского хана, им не приходилось думать о последствиях этой политики в отношении христиан, поскольку последних было немного на территориях, которые занимали ногайские орды. С другой стороны, усилия русских полководцев по мобилизации христианских волонтеров в Молдавии в 1711 и 1739 годах не имели сколько-нибудь существенного воздействия на османских мусульман, которым формально запрещалось проживать в этом автономном христианском княжестве. Ситуация менялась с перенесением боевых действий на южный берег Дуная, где городское и сельское мусульманское население соседствовало с христианами. В то время как местные мусульмане были вооружены и, как правило, враждебны России, местные христиане не обязательно сочувствовали и содействовали русским войскам. Более того, любая политика в отношении одной из этих групп многоконфессионального и полиэтничного населения восточных Балкан должна была принимать во внимание последствия этой политики в отношении других категорий местных жителей.

Нерегулярные формирования христианских волонтеров играли значительную роль как на начальном этапе Русско-турецкой войны 1768–1774 годов, в военных действиях на территории Молдавии и Валахии, так и на завершающем ее этапе, после того как русская армия пересекла Дунай. Эти вспомогательные отряды состояли из арнаутов албанского, сербского, болгарского, валашского и молдавского происхождения, которые в период Раннего Нового времени представляли собой класс военных наемников в Дунайских княжествах