Три самоцвета для ведьмочки - стр. 5
Агаша фыркнула:
— Ему что за дело?
— Ягодку хотел слопать, вот и всё, — авторитетно заявил сверчок и плаксиво добавил: — Было б у меня тело подходящее, я б ему показал, как невинных дев морочить!
— Без помощников справлюсь! — заявила Агаша, вставая, и пошла в дальний угол к ларю с припасами. — Есть хочу! Ужас...
Ларь — отцовский подарок. Очередное призрачное воспоминание теперь оформилось в чёткую уверенность. Агаше годика три всего было. Она спряталась на перекрышке печи, задёрнув цветастую занавеску, и подсматривала сквозь узкую щёлку.
Мать, уверенная, что дочь спит, говорила шёпотом, гостю тоже не позволяла голос повышать. Оба казались счастливыми, радовались короткой встрече. Богатырь втащил огромный ларь, едва протиснув его в дверной проём, по указке хозяйки поволок ношу в дальний угол.
Что там происходило, девочка видеть не могла, некоторое время прислушивалась к шёпоту и тихому смеху, потом уснула.
Было, значит, а мать, сколько ни пытала её Агаша, не призналась. Говорила, что заезжий купец продал ей чудо-ларь за огромные деньги. Деньги у Панны водились... да только артефакт этот баснословную сумму стоит. Пожалуй, и дом пришлось бы продать, и душу заложить.
Ведьмочка нежно погладила украшенную искусной резьбой деревянную крышку, подняла её, всматриваясь в чуть подсвеченное нутро большущего короба. Повеяло лёгкой прохладой.
— Заснула ты там? — поторопил девушку сверчок, уже расположившийся на столе в ожидании вкусных крошек.
Агаша взяла одной рукой плошку с мытой зеленью, огурчиками, помидорчиками, другой — горшок с перловой кашей, всё отнесла на стол.
— Хлеб забыла опять! — недовольно заметил Стусик.
— У меня не шесть лап, как у некоторых.
Вернулась, достала завёрнутый в полотенце каравай и глиняную латочку со сметаной. Тут ведь как? Ешь хоть дочиста, только посуду в ларь верни, а на следующий день всё полнёхонько и свежее. Чудо! Ни готовить, ни покупать снедь не нужно. Правда, пища простая, да Панна с Агашей и не привередливы в еде — в деревне выросли, а ни в замках каких.
Погрела ведьмочка кашу, поводив ладонями над горшком, и взялась за ложку. Стусику горку насыпала на льняную салфетку, отломила хлеб и стала жевать, рассеянно на окошко поглядывая. Скоро придётся уйти из Ореховки — ждёт выпускницу академии неизвестное место работы. Как там без чудо-ларя обходиться? Не умела Агаша готовить. В общежитии учащихся кормили, дома мать потчевала… А как придётся самой хозяйствовать? Вот и думай.
Едва успели поужинать и со стола убрать, как с улицы донёсся крик:
— Панна! Панна! Беда! Помоги ради Творца!
Голос женский, визгливый, на истерику похоже.
Кого ещё тьма принесла? Недовольно нахмурившись, уставшая ведьма направилась к дверям. Из пустых причин ореховские на хутор не побегут. Стряслось что-то.
Выйдя на крыльцо, Агаша увидела мечущуюся вдоль изгороди молодую женщину со сбившимся набекрень ромашковым венком.
— Панна! — закричала она, остановившись. — Ведьму позови, девочка!
С матерью Агашу точно не спутать, даже в невменяемом состоянии молодка заметила белые, а не чёрные волосы.
— Нет её. Что случилось?
— У-у-у-у... — завыла несчастная, повиснув на руках, уцепившихся за штакетины. — Кто же мне, горемычной, поможе-е-ет?
— Я помогу. Мать вместо себя оставила. Говори, хватит реветь, — Агаша сама удивилась неожиданной строгости в голосе.