Три Ангела для миллиардера. Свадебный кортеж - стр. 26

— Ты уверен? — нахмуривается отец. — Такого не может быть, твои лоботрясы точно где-то ошиблись в расчетах.

— Нет, пап, не ошиблись. Твоя компания это по сути прокладка между мной и поставщиками. Слишком толстая прокладка. И бесполезная. Я заключил договора напрямую, и по предварительным прогнозам ожидаемая прибыль побьет все рекорды.

За столом зависает тишина, даже щебетания птиц не слышно.

— Ты не можешь вот так просто исключить «Маркет инвест» из цепочки поставщиков, Марти, — медленно говорит отец, плавно выпрямляясь в кресле. Он сейчас похож на хищника, готовящегося к прыжку.

— Я уже это сделал, папа, — отзеркаливаю его движение. — Мои юристы готовят документы о расторжении контракта. Пока на основании проведенного анализа.

— Ты же понимаешь, что в таком случае мои юристы подготовят иск по поводу досрочного расторжения?

— Значит, пойдем в суд. Уверен, они прозреют, когда мы покажем им расчеты.

— Ты станешь со мной судиться?

— Не с тобой, отец. И не я. А моя компания с твоей. Это разные вещи. Но я уверен, что до этого не дойдет.

— Кого ты слушаешь? — он приподнимается на столом и кричит, выплевывая каждое слово. — Ты должен слушать меня, а не своих сотрудников. Понабирал бездарей и веришь каждому их слову. Нельзя так, Мартин, ты должен думать в первую очередь о семье.

— Так я о ней и думаю, — в противовес отцу остаюсь абсолютно спокойным, — и верю не сотрудникам, а математическим расчетам. И экономическому анализу. Мои специалисты лучшие в отрасли, а вот тебе я настоятельно рекомендую провести аудит и выяснить, это самоуправство твоих менеджеров или политика компании. Хотя бы для себя.

Сейчас я прямым текстом обвиняю компанию отца в воровстве. Но когда-то я все равно должен был это сделать. Вот почему дед отказывался иметь с ним дела, это я понял когда нашел его записи.

Лицо отца медленно утрачивает все краски и превращается в маску.

— Стал самостоятельным да? — сипло говорит он. — Забыл, как чувствовал себя беспомощным, разбирая документы? Как просил помочь? Забыл, да?

«Ты мне поможешь, папа?» — я помню, как я это говорил. И как сидел в своем кресле, кресле генерального директора, очень реалистично ощущая что я здесь впервые. А еще помню чувство полной безысходности, охватившее при мысли, что это не мое место, что я опять проживаю чужую жизнь.

Но эти воспоминания неяркие, подернутые дымкой. Возможно, они тоже скоро исчезнут без следа, как и многие другие.

Поднимаю глаза и говорю негромко:

— Забыл. Ты ведь знаешь, что я многое забываю, папа.

Отец сверлит меня яростным взглядом, глядя в упор из-под сдвинутых бровей. Выдерживаю взгляд, как и он, упираясь руками в столешницу. И там, где наши глаза встречаются, в воздух взлетает сноп искр.

Он сдается первым. Как будто батарейка села. Усаживается обратно и откидывается на спинку кресла, его голос теперь звучит совсем по-другому. Ровно и умиротворенно.

— Ну что ты, сын, я все помню. Я тоже надеюсь, что до суда не дойдет. Мы с тобой договоримся, мы же родные люди. В конце концов все, что у нас есть, достанется Марату. Мы должны быть друг за друга, потому что мы семья.

Я тоже откидываюсь на спинку, отпуская столешницу.

— Да, конечно, мы семья.

8. Глава 8

Громов

— А ты разве не едешь, сынок? — слышу негромкий ласковый голос, ощущаю на плече легкое прикосновение.