Три Ангела для миллиардера. Свадебный кортеж - стр. 25

От одних только слов «непосредственная близость от Марка» у меня немеют ноги, сладко щемит в груди, и кожа покрывается мурашками. Он именно этого и добивался, чертов манипулятор.

Но Немо Капитан забыл, что на каждую кастрюлю найдется своя крышка. И под этой крышкой мы сварим такую кашу, что мало никому не покажется.

***

Громов

— Марат, мы сейчас поедем? Ну можно мы поедем побыстрее, а? — младший Громов подгоняет старшего, тот ласково ерошит ему макушку.

— Иди немного побегай, сынок, мне надо поговорить с твоим отцом.

Анна, разливающая кофе из кофейника, вздрагивает, и скатерть окрашивается темными пятнами. Она выпрямляется, сжимая побелевшими пальцами ручку кофейника, и смотрит на отца как мне кажется с ужасом. Отец сверлит ее пронизывающим взглядом.

Отворачиваюсь и глубоко дышу, растираю руками лицо. Слишком многое мне стало казаться и видеться. Я чертов параноик.

— В чем дело, Анна? — недовольно произносит отец, глядя на невестку. — Как еще мне по-твоему называть Марата? Внучок?

Он брезгливо передергивает плечами, а мне хочется поддержать жену. Касаюсь ее руки и говорю примиряющим голосом:

— Успокойся, дорогая, отец прав. Наш с Марком дед тоже нас так называл, и мама не была против.

Мы с отцом встречаемся глазами, и я натыкаюсь на полный ярости взгляд. Опускаю голову, делая вид, что в глаз попала пылинка, а когда поднимаю, отец смотрит с тревогой и сожалением.

Хочется отодвинуть стул и несколько раз долбануться головой о столешницу. Я схожу с ума? Если раньше мне везде чудилась недосказанность, то теперь моя мания перешла на новый уровень. Мне везде видится ненависть. Или как минимум страх.

Я среди самых близких мне людей, я в кругу своей семьи. Я должен чувствовать покой и защищенность. Но моя подозрительность отравляет мое же существование.

Мне срочно нужна терапия. Может попросить профессора подобрать другие препараты? В этот раз период стабилизации оказался непозволительно коротким, меньше четырех месяцев. А раньше меня хватало на полгода, даже больше.

Анна поспешно бормочет извинения и уходит, а отец кладет на стол локти и сцепляет пальцы в замок.

— Я хотел поговорить насчет нашего нового проекта, сынок.

Выдерживаю изучающий взгляд и тоже кладу руки на стол.

— Моего проекта, пап. Я отстранил твою компанию от поставок.

Отец смотрит, не мигая, и мне кажется, он сейчас взорвется. Или набросится на меня, перемахнув через стол.

Опять кажется...

Отец расцепляет пальцы, сжимает и разжимает кулаки, опускает голову, а когда поднимает, его взгляд полон терпения и участия.

— Сынок, я понимаю, ты в последнее время не совсем стабилен, и это решение ты возможно принял на эмоциях...

— Нет, пап, дело не в моей нестабильности, — перебиваю его, — ты знаешь, что я не принимаю решения в одиночку.

— Правильно, сын, это очень мудро. Но ты не пришел ко мне, не посоветовался. Почему? Мы бы вместе подумали, что можно сделать, что нужно исправить...

— Да, я не стал советоваться с тобой, — согласно киваю, — я обратился к аналитикам. И своим маркетологам. У меня очень грамотная команда, пап.

— Ты хотел сказать, у нас, — мягко поправляет отец, но я отрицательно качаю головой.

— Нет, пап. Твои маркетологи выдали анализ, который годен только на то, чтобы спустить его в унитаз. С поставками, которые идут через твою компанию, себестоимость увеличивается практически вдвое. Если быть точным, на восемьдесят процентов.