Тот Дом - стр. 3
Да, Константинополь не встретил её с распростёртыми объятиями. Да, сейчас у неё за спиной не стоит блестящий муж – наследник титула. Но после развода у неё осталась его не менее блестящая фамилия. Один Бог, ну и Геся с папенькой знают, в какое состояние обошёлся этот брак простому, хоть и богатому ялтинскому виннозаводчику.
Она провела рукой по нагретому солнцем камню сплошного забора. Кажется, камень этот даже пахнет как-то особенно – вечно тёплой негой.
Геся, не была бы полжизни Гольфман, если бы не знала, как распорядиться тем немногим, что удалось выжать из собственного мужа при разводе.
Вот и мальчишка, услужливо подстраивается под шаг госпожи, не умолкая ни на минуту, звонко и громко расписывает все прелести гостиницы, что держит его мать: и кюфта у неё такая, что пальчики оближешь, и горячая вода есть, и простыни мать стирает сама, не доверяя прачкам…
Он осёкся, когда Геся повернула на себя табличку, припаянную к ограде: “Sessiz yilan”.
– Тихая змейка, – прочитала она вслух, чувствуя неясный, необъяснимый трепет.
– Пойдём, госпожа, пойдём. Не надо тут стоять, да и ходить тут не следовало…
– Отчего же?
Ей-то – ясное дело, то ещё удовольствие стирать каблук московского мастера о булыжный камень, но мальчишке в сандалиях что за беда?
– Пойдём, госпожа, пойдём. Мать меня накажет, только узнает…
И столько какого-то суеверного страха перед материнской карой, что Геся даже улыбнулась:
– Полно, мы пришли. “Тихая змейка”, её я и искала, – произнося это, она любовно огладила шершавую, пожёванную коррозией табличку.
Взглядом нашла калитку – кто-то совсем недавно её открывал: богатый изумрудный плющ, сплошной стеной закрывавший весь забор, в месте калитки срезан ножом. Задрав голову, Геся попыталась рассмотреть сам дом, но ряд кипарисов сразу за оградой закрыли весь обзор. Виднеется только верхушка башенки со шпилем. Она на миг зажмурилась, молясь про себя, чтобы это и был её дом – если есть и башня, и шпиль, то уж на другие украшательства строители не поскупились.
И как заботливо он окружён густым садом – в центре Москвы такого уединения днём с огнём не сыскать.
У дома напротив, золотистой, едва подсушенной листвой зашелестело дерево. К носку дорогой женской туфли скатился лимон. Геся присела принять подношение, как почувствовала принесённый ветром мерзкий запах подросткового пота и вспомнила о своём провожатом. Тот, насупившись, гладил дремлющую под забором чёрную кошку.
– Как тебя зовут? – спросила девушка, любуясь блестящей шёрсткой животного.
Кошка громко урчит в такт поглаживаниям.
– Али, госпожа. Вы, правда, будете здесь жить? – он поднял на неё свои светло-карие, такие доверчивые детские глаза.
– Конечно буду. Я купила этот дом, – она выудила из ридикюля щедрую банкноту, но ещё не протянула её мальчику: – выполнишь моё поручение, Али? – под радостные кивки продолжила: – мне нужны свежие выпуски Константинопольских деловых газет: биржевые, купеческие, портовые, и одну самую ходовую здесь светскую, с главными новостями города…
Перечислила минимальный набор продуктов, чтобы чем-то перекусить с дороги.
– Принести в тот… точнее, этот дом?
– Ну конечно, живу же я теперь здесь.
– Ох, госпожа, не стоит вам, лучше бы к нам в гостиницу, там кюфта – пальчики оближешь…
Сосчитав до десяти, Геся спокойно засунула бумажку вместе с лимоном в ридикюль.