Тосканская распутница - стр. 37
- Мне было видение, - сообщил я своему шефу. - Я должен покинуть вас и вернуться к отцу. Мне необходимо быть рядом с ним.
- Поезжай, Альдо, - равнодушно кивнул митрополит. - Твоя семья нуждается в тебе.
Я сердечно обнял старика и заспешил в порт, на ходу звоня отцу.
«Пусть пришлет за мной катер», - весело усмехнулся я, снова ощущая полную свободу.
[a1]Кларисси́нки, Клариссы, Орден святой Клары
9. Глава 9
Глава 9
- Если ты поспешишь на пристань, - фыркнул в трубку отец, - то успеешь на наш катер. Я позвоню капитану, чтобы подождал тебя, - тут же же заверил он и добавил устало: – К нам приехал мой тесть. Через полчаса он должен быть в порту. А ты?
- Сейчас поймаю такси и подъеду, - радостно ответил я, предвкушая, как скоро окажусь на нашей семейной вилле. Выпью с отцом и братом по бокалу кьянти и, если повезет, увижу Кьяру.
Я поправил тесный ворот сутаны и подумал, что первым делом избавлюсь от ненавистной хламиды, надоевшей мне за два месяца целибата.
«Впрочем, с этим можно разобраться и сейчас», - мысленно вскинулся я и, шагнув в близлежащую подворотню, стащил с себя мрачное одеяние и бросил его в первую же подвернувшуюся по пути урну. И сорок минут до острова мечты слушал треп Филиппе, рассказывающего всем и каждому, какой он великий и как талантлива его дочь. Я лишь кивал, предвкушая встречу с Кьярой.
«Старый павиан снова обрюхатил малышку, - внутренне поморщился я и тут же подумал о брате. – Может, это его ребенок? Но нет, - мысленно скривился я. – Отец не допустит…»
А когда вдали показались величественные скалы острова, перевел все внимание на них, желая поскорее очутиться дома. Я любил Капри еще с тех пор, когда на вилле заправляла моя прабабка Урсулла Лукарини. Мать и бабка слушались ее беспрекословно. И лишь одному человеку всегда сходили с рук любые выходки. Гвидо! Любимый внук Урсуллы. Прабабка души в нем не чаяла. Я помню, как однажды мать заикнулась бабке о любовницах отца, желая, чтобы старая женщина встала на ее защиту и хоть как-то повлияла на внука. Но резкая отповедь прабабки пресекла стенания моей бедной матери.
- Закрой рот, Джемма, - цыкнула она. – И никогда больше не обвиняй моего внука! В семейном разладе часто виновата женщина. Если моему мальчику холодно с тобой в постели, он ищет любую, кто согреет его…
Я всегда побаивался строгую старуху, одетую в черное платье и с черной кружевной косынкой на голове. Она не давала спуску никому из близких и расплывалась в улыбке, когда видела Гвидо. Взаимная любовь бабушки и внука бросалась в глаза. Отец с нами, детьми, проводил на Капри времени меньше, чем с бабушкой. Они в одиночестве пили чай на террасе, любовались морским пейзажем и обсуждали, что делать с видневшимся на горизонте малюсеньким островом, личной собственностью Урсулы. Бабка вглядывалась слезящимися глазами вдаль, будто пыталась разглядеть белый маяк, построенный ее дедом на крутом берегу, и в который раз втолковывала старому павиану:
- Не продавай остров, Гвидо! Ни в коем случае!
- Конечно, бабушка, - кивал отец. – Твоя воля священна.
«Кому бы была нужна эта груда камней», - мысленно усмехнулся я, вспоминая, что когда-то на острове стоял старый дом, давным-давно превратившийся в руины. Я терпеть не мог это место. Мне оно напоминало об Урсуле и холодности отца, когда я мальчишкой мечтал поиграть с ним. Другое дело - наша вилла «Парадиз», выходящая к морю белой террасой и углом дома, где располагалась только одна спальня – отца и его жены, кто бы она ни была. Сначала моя мать, теперь госпожа Кьяра. Я почувствовал прилив сил только от мысли, что через каких-то двадцать минут сбегу по мосткам нашего частного причала и еще через десять минут увижу любимую женщину. Всего каких-то полчаса! Ради этого можно потерпеть глупые остроты Филиппе Карначчи. На виллу мы с ним попали как раз к обеду. Микеле, водитель отца, уже ждал нас в порту и доставил домой быстрее, чем я планировал. Накрытый к обеду стол подтверждал, что я и Филиппе – долгожданные гости. А мое любимое суфле из устриц и осьминогов как бы намекало, что старый павиан рад видеть своего старшего сына.