Тьмы и просверки. Афоризмы и откровения - стр. 11
306. Отчего скончался экзистенциализм? Экзистенциалисты вошли во вкус ожидания смерти.
307. Постмодернизм умер не своей смертью, но от собственных выделений – захлебнулся собственной пошлостью.
308. Один лишь реализм всегда на плаву по причине своих угрюмых скудоумия и трезвомыслия.
309. Быть может, Бог дохнет ещё в меня, и напишу Коран, «Илиаду» иль Апокалипсис. А быть может, давно уже дохнул, но я не угадал своего душераздирающего предназначения.
310. Как далеко мы зашли на путях кризиса идентичности! Нет такого арбитражного суда, в котором миру и Богу возможно выяснить взаимоотношения.
311. Дать бы нашей истории хоть десять лет, но без права переписки!
312. А точно ли, точно мне с этим видом биологическим по пути?
313. Бог ведь не юридическое лицо и не физическое. Вот разве что – метафизическое.
314. Жизнь моя всегда была полна разнообразных угрюмых инстинктов. Например, благожелательности.
315. О, вы, носящие свои костистые конечности и скудость сердец ваших под глумливыми кличками пешеходов!
316. Назначить ли в душеприказчики свои мир, составленный из его безобразных и подлых слагаемых?
317. Жизнь свою прожить, будто пройти окольною дорогой несостоятельности. И что ж за жизнь такая, если не учредил и не прославил в ней ни одного нового -изма?!
318. Вдруг ощутил в себе сожаление оттого, что пренебрёг тишайшим искусством татуировки.
319. Идти, идти и лишь читать хладнокровным взглядом вымирающий свой народ!
320. Лезвием озлобления заносить в скрижали своего бессердечия проекты протестов.
321. Вцепиться в исходящий день жизни твоей, не отдавать его на растерзание равнодушной всеядной ночи.
322. Полковнику никто не пишет. Даже спам его обходит стороной.
323. О, всё же он недотрога, хрустальный изгнанник – мой небывалый, сверхъестественный дух!
324. Нет смысла в сих речах. Есть пафос, мелос, логос.
325. Сколько, сколько слышал Бог в Свой адрес псалмоблудия!
326. Чуть ниже неба все наши молитвы сходятся, сходятся на битвы благодарности.
327. Нет и у пророка своего отечества, все отечества для него чужие, от всех отечеств у того содрогание. Содрогание – единственный продукт вещего сердца.
328. Да разве ж это эволюция? Это бесконечная игра на понижение! С другой стороны, долгая девальвация в человеке человеческого внушает и некую надежду.
329. Лишь выдавать за начала поэзии искусные, многомудрые сеансы магнетической бесцеремонности.
330. Бог бы с ней, со старостью, с морщинами, с болезнями! Когда б не порча причудливости!
331. Всех изобличу в том, в чём сам повинен! Чем сам грешен и недужен!
332. И снова нужно выходить в сей мир, дабы вершить свой адский труд благожелательности?!
333. Ведь Бог последовательно умер, после расписался в собственном несуществовании, после распылился и рассеялся в каждом листике, во всякой былинке, и ныне ни жив, ни мёртв. А к тому же в придачу самые современные помышляют ещё о необходимости перезагрузки Бога.
334. Вот же и мир так щедро одарил тебя дарами данайцев.
335. Горы подвигаются энтузиастами. Древнее древнейшей профессии лишь древнейшее любительство.
336. До тех пор мир сохранит свою живость и простосердечие, покуда будет удивляться нашим оголтелым и безудержным, русским перлам.
337. Всё никак, никак не слезть нашим поэтам с иглы славистских комплиментов, веяниям зарубежных университетов!