Темные зеркала прошлого - стр. 13
– Сырое, – догадливо кивнула я, закусывая губы дабы сдержать смех.
– Да! Представьте себе, сырое!
– Ну тогда я вам томлённую гречу с биточками по фирменному рецепту нашего шеф–повара принесу, – пискнула я и умчалась на кухню.
Замахав на любопытных девчонок руками, быстро рассказала повару, что от него требуется. Когда я вернулась с заказом, Ванька подошел, поставил на стол кружку медовухи и коротко бросил:
– За счёт заведения.
Остаток первого рабочего дня подавальщицы Катерины прошел более спокойно. Как и остальные три дня. А вот в воскресенье начались чудеса.
В пятницу, субботу и воскресенье всегда бывал наплыв, и в тот день с самого утра одни посетители сменяли других, так что все столы в нашем заведении были заняты. Вечером ожидалось выступление какой–то группы, и уже в семь часов народу набилось до отказа, за столами сидели по шесть, а то и по восемь человек, к стойке невозможно было протиснуться. Те, кому места не досталось, стояли вдоль стен с кружками пива и медовухи. Я и еще три подавальщицы сбивались с ног, шалея от грохота музыки, воплей, улюлюканья и густого табачного дыма, от которого не спасали ветряки18.
Пробираясь с подносом к одному из столов, я обратила внимание на странного парня. Он стоял возле стены в компании двух девиц и не сводил с меня глаз. Поначалу я решила, что моя красота не осталась незамеченной, вот его так и разбирает. И записала парня в нахалы, как–никак явился он сюда не один. Однако попыток привлечь мое внимание он не делал. Просто наблюдал за мной весь вечер с наисерьезнейшим видом, и я мысленно махнула на него рукой: пусть пялится, если делать больше нечего. Однако нет–нет да и косилась в его сторону. Пил он умеренно, все больше молчал, но, когда я в очередной раз прошла мимо, заговорщицки мне кивнул, что выглядело довольно глупо.
Музыканты закончили выступление, и народ стал расходиться, а парень занял место возле стойки, по–прежнему не сводя с меня глаз. На его поведение обратила внимание не только я, Борька (а в тот день была его смена), улучив момент, шепнул мне:
– По–моему, у клиента чердак снесло.
Я лишь устало отмахнулась, не испытывая желания это обсуждать. Ушел парень одним из последних. Я в тот момент собирала посуду и столкнулась с ним около стойки, он сунул мне в карман фартука клочок бумаги и заявил:
– Если что, звони, – и добавил фразу, которая загадочности всему только прибавила, потому что ее я и вовсе не поняла. По мне, так просто тарабарщина какая–то. Я замерла в полном обалдении, пытаясь понять, что это на него нашло, а он торопливо покинул зал трактира, решив, видно, что сказанного более чем достаточно.
– Чего это он? – придя в себя, пробормотала, обращаясь к Борьке. Он с большим интересом наблюдал за происходящим и слова клиента, безусловно, слышал. Борька усмехнулся, но объяснить ничего не пожелал. Сделать это, кроме него, было некому, и я, приблизившись, спросила: – Это что он сейчас сказал?
– «Патрия о муэрто», – повторил Борька фразу, произнесенную незнакомцем. – Это на испанском.
– И чего?
– Родина или смерть, – хмыкнул он. – До чего ты темная, Катюха.
– А ты светлый? – разозлилась я. – Что это за недоумок?
– Не обращай внимания, – засмеялся он. – Половина из наших постоянных клиентов – блажные19. Но вполне безобидные.