Танцовщица для подземного бога - стр. 11
Работа была тяжелой и незнакомой, и обучать ей новую служанку никто не собирался – слуги только шипели и норовили нажаловаться хозяину на неумеху. Особенно лютовала Кунджари. Каждый день она обрушивала на голову апсары шквал проклятий и насмешек, а когда поток ругани иссякал, могла и припугнуть – превращалась в нагини и бросалась, разевая клыкастую пасть, грозясь откусить голову.
Первые три раза Анджали пугалась, но потом привыкла, и только морщилась, стараясь не выказать слишком явного омерзения.
Нага Танду она видела каждый день. Он не заговаривал с ней, и даже, казалось, не замечал, но Анджали чувствовала, что он следит за каждым ее шагом. «Наверное, надеется, что я расплачусь и всё брошу, - думала она сердито, натирая до блеска зеркальную мозаику. – Напрасно надеется!».
Но прошел месяц, а упорство апсары не произвело на нага впечатления. В один из дней Анджали подкараулила его, когда он отправлялся то ли на очередной праздник, то ли во дворец Гириши, и уже садился в лодку, готовясь отплыть.
- Господин! – окликнула она.
Змей медленно повернул голову, и Анджали невольно поежилась под холодным взглядом.
- Господин, - она учтиво поклонилась ему, изображая покорность. – Я вашем доме уже давно, но занята только черной работой. Вы знаете, что мое искусство требует постоянной тренировки, иначе мышцы ослабнут и забудутся движения. Можно ли мне уделять время танцам? Чтобы когда вы начнете обучать меня, я не потеряла сноровки и ловкости движений.
- Ты забросила танцы на месяц? – спросил он. – Пустоголовое существо. Теперь мне придется ждать на два месяца дольше, чтобы ты вернула прежнюю силу. Тренируйся каждый день по два часа. Могла бы и не спрашивать меня о таком.
Он сел в лодку и взял весло, когда Анджали напомнила:
- Но господин, вы поручаете мне слишком много работы. Скажите, в какое время я могу танцевать, чтобы Кунджари не…
- А кто тебе сказал, что тебя освобождают от работы? – спросил он. – Есть ночь – танцуй ночью, - он оттолкнулся веслом, и лодка бесшумно заскользила по черным волнам, на которых лежали золотистые отблески.
Анджали смотрела ему вслед и едва сдерживалась, чтобы не закричать от злости.
Но выбора не было. Она и так забросила тренировки слишком надолго. С этих пор, закончив работу в кухне, после того, как все слуги ужинали и ложились спать, Анджали выходила на площадку перед входом, где было достаточно места и света, и повторяла по памяти все известные ей танцы. В зеркальной мозаике невозможно был увидеть свое отражение, и ей приходилось полагаться на память тела. В первые несколько дней у нее с непривычки разболелись мышцы, и она ходила сонная, зевая и потирая глаза, но потом тело вспомнило прежние гибкость и силу, и стало легче.
Пару раз она видела на балконе нага Танду – он наблюдал за ее танцем, но не выказывал ни одобрения, ни недовольства. Анджали догадывалась, что наг хочет, чтобы она нарушила договор и убралась в верхний мир, и заранее опасалась, что он придумает, когда увидит, что она поднаторела в уборке, и вычистить печь или постирать белье уже не является для нее чем-то трудным до отчаяния.
Прошла еще неделя, и еще, и однажды во время ночного танца Анджали едва не налетела на своего хозяина, который подошел к ней совсем неслышно и встал за спиной.