Сыграй, для меня! - стр. 6
– Беру его, – сказал он тихо, будто отдавая дань памяти. – Сегодня он будет говорить за нас.
Кристофер прошёл мимо, с безошибочной уверенностью доставая тяжёлый "Desert Eagle". Его движения были быстры, слаженны – он не просто выбирал, он знал, что именно ему нужно.
– Думаешь, Лоренцо догадываются? – спросил он, проверяя обойму.
– Надеюсь, нет, – ответил Рафаэль, – иначе сюрприз будет не таким… изысканным.
Альберто, кряхтя, снял со стены помповое ружьё и усмехнулся:
– Я на свадьбах не был со времён собственной. Тогда, правда, вместо ружья у меня был шампанское.
– И ты тоже был целью, – пробурчал Луиджи, затягивая кобуру на поясе. – В смысле женщины.
– Ха, хорошая шутка, – бросил Альберто. – Только на этой свадьбе я собираюсь подарить молодожёнам нечто… оглушительное.
Верёвки были аккуратно сложены на полке. Один из парней, молчаливый Карло, взял моток, проверил прочность узла и сказал:
– Если кто-то останется в живых – он будет молиться о смерти.
Рафаэль поднял бровь:
– Мы действуем чисто. Страх – это инструмент. Но страх должен быть разумным.
Он взял нож с выгравированным гербом Манчини – тонкое лезвие, почти хирургическое. Вспомнил, как отец учил: "Никогда не угрожай ножом. Используй. Или не доставай вовсе."
– Всё взяли? – спросил он, уже направляясь к выходу.
Кристофер кивнул, поправляя куртку:
– Машины ждут.
Рафаэль взглянул на оружие, которое теперь держали его люди. Этот арсенал был не просто набором смертоносных предметов. Это было заявление. Предупреждение. И – месть.
– Тогда поехали. Пусть их белая свадьба запомнится багровым закатом.
И мужчины двинулись вниз по лестнице, в ночь, которая уже ждала их, расправляя чёрные крылья.
Дверь кабинета с глухим щелчком отворилась. Рафаэль шагнул первым. За ним, словно тень, скользнули Кристофер, Луиджи, Альберто и остальные. Тяжёлые ботинки глухо стучали по деревянному полу коридора, будто отсчитывая последние секунды до начала чего-то необратимого.
Свет в доме был приглушён. Проходя мимо портрета Витторио Манчини, Рафаэль на секунду остановился. Он всмотрелся в лицо отца – мужественное, властное, суровое. Карие глаза на полотне будто смотрели прямо на него, без осуждения, но с ожиданием.
"Ты хотел, чтобы я стал сильным, отец. Вот он я. Только скажи, если ошибаюсь." – подумал Рафаэль, стиснув челюсти.
– Всё будет чисто, Рафа, – тихо сказал Кристофер, заметив его паузу. – Мы делаем это не ради крови. Ради порядка.
Рафаэль кивнул, не отводя взгляда от портрета.
– Ради порядка. Ради Манчини.
Они двинулись дальше. С каждым шагом напряжение росло. Воздух словно сгущался, наполнялся чем-то тяжёлым и металлическим. На первом этаже прислуга расступилась, опуская взгляды. Даже старый дворецкий Марио, всегда спокойный, на этот раз стоял, вытянувшись, словно знал, что в доме начинается война.
Альберто, проходя мимо, пробормотал себе под нос:
– Вот она, старая школа. Шепчутся, когда мафия идёт по дому. Всё, как раньше.
– Только теперь мы – «как раньше», – буркнул Луиджи, поправляя лацкан пиджака.
Рафаэль распахнул дверь особняка. Ночной воздух ударил в лицо прохладой. У крыльца стояли машины. Чёрные, блестящие, с затемнёнными окнами. Водители уже выстроились у дверей, готовые открыть их в любой момент.
На секунду Рафаэль задержался на пороге. Он вдохнул ночной воздух, вгляделся в звёзды. И, не оборачиваясь, произнёс: