Сыграй, для меня! - стр. 4
Педро обернулся к нему.
– Дом остался прежним. А вот вы, синьор, изменились.
Рафаэль чуть усмехнулся, но в его глазах не было радости.
– Отец всегда говорил: "Если особняк не дрожит при твоих шагах – ты ещё не хозяин." Посмотрим, дрожит ли он сегодня.
Он открыл дверь и вышел. Мягкий ночной ветер тронул полы пальто, капли дождя ещё звенели в кустах. Ступени крыльца под ногами будто вздыхали, когда он поднимался – не спеша, но твёрдо.
У дверей его уже ждал один из охранников. Мужчина в строгом костюме, с рацией на поясе, опустил голову в знак уважения.
– Добро пожаловать, синьор Манчини. Все уже внутри.
Рафаэль кивнул, не останавливаясь, и прошёл в дом.
Воздух в холле был напоён деревом, кожей и едва уловимым ароматом дорогих сигар. Лестница наверх – белый мрамор с ковровой дорожкой. Вдоль стен – старинные портреты членов клана. Витторио, ещё молодым, смотрел на него с одного из них, с лёгкой усмешкой на губах и острым, цепким взглядом.
"Я здесь, отец. Теперь – это всё моё. Твоя тень, твой трон, твои враги."
Рафаэль вдохнул глубже и прошёл вглубь дома, туда, где за дубовой дверью его уже ждали. Люди. Решения. И начало новой эры.
Рафаэль толкнул тяжёлую дубовую дверь, и она с глухим скрипом распахнулась, словно впуская в себя нового хозяина. Комната встретила его мягким светом настенных бра, запахом виски, сигар и чего-то неуловимо металлического – возможно, предчувствием.
Зал для собраний был просторным, с высоким потолком, обитым тёмным деревом. По периметру стояли массивные кресла, в которых уже расселись люди. Каждый – не просто член клана, а один из старых волков, проверенных годами, кровью, молчанием. У каждого – за плечами своя война, своя верность.
Рафаэль остановился у порога, провёл взглядом по лицам: Кристофер – с усталым лицом и пронзительным взглядом, Альберто – с золотым перстнем, покручивал в пальцах зажигалку. В углу сидел Луиджи, молча, словно статуя. Все ждали.
Он шагнул внутрь. Его ботинки глухо стучали по полу, словно метроном, отмеряющий начало новой главы.
– Добрый вечер, – произнёс он, голосом, который эхом отозвался от стен. Ни спешки, ни лишней бравады. Просто твёрдо.
– Рафаэль… – первым отозвался Кристофер, поднимаясь с места. – Прими наши соболезнования. Мы все… уважали Витторио.
Остальные закивали, кто-то встал, кто-то только наклонил голову. Рафаэль слегка кивнул в ответ, глядя им в глаза.
– Спасибо. Мой отец… – он сделал паузу, будто нащупывая правильные слова, – …он был не просто главой. Он был силой. Молчаливой, но непреклонной. Он умел внушать уважение без угроз, и страх – без поднятого голоса.
Он прошёл к креслу в центре, туда, где раньше сидел Витторио, и остановился рядом, не садясь.
– Теперь он ушёл. А мы остались. Но остались не, чтобы жалеть, не, чтобы бояться. Мы остались, чтобы идти дальше.
В зале стало чуть тише. Луиджи приподнял брови. Альберто убрал зажигалку в карман.
– Ты хочешь сказать… – начал кто-то с краю.
Рафаэль поднял ладонь, мягко, но властно.
– Я не прошу о доверии. Я его заслужу. Как заслуживал он. – Он перевёл взгляд на Кристофера. – Но я не позволю, чтобы имя Манчини стало просто надписью на мраморе. Мы – не прошлое. Мы – то, что будет.
Он подошёл ближе к столу, положил ладони на дерево, наклонился чуть вперёд.
– Сегодня мы собрались не, чтобы вспоминать. Сегодня мы начнём писать новую историю. И я задам вам один вопрос, только один: вы со мной?