Судный день - стр. 35
Созданию байкальского подводного нейтринного телескопа предшествовала длительная работа по изучению природных свойств Байкала, создание глубоководной аппаратуры и эксплуатация стационарных установок. Результаты исследований показали, что озеро Байкал – одно из наиболее предпочтительных мест на Земле для создания глубоководных детекторов черенковского излучения элементарных частиц. А разработанный интернациональным коллективом исследователей глубоководный стационарный детектор элементарных частиц – Байкальский нейтринный телескоп – оказался уникальным во многих отношениях. Особенности его работы, установки и эксплуатации то и дело требовали от специалистов неординарных научных и конструкторских решений, и они находили их».
Бросилась в глаза дата написания корреспонденции – март 1998 года. Он вспомнил слова Финкильштейна: БПНТ – супердорогостоящий, суперсекретный… Не сам телескоп секретный, а результаты его исследований. И он не один, в мире такие же телескопы есть в других местах, значит, речь идет о глобальной проблеме. А в чем она? Конечно, Чагин знает, но насколько он самостоятелен, чтобы предавать гласности то, чем он занимается и ради чего создано это нейтринное чудо?
Разбитый «Икарус» тащился долго, и температура в нем была такая, при которой вода уже начинает активно испаряться. Во всяком случае, в радиаторе она уже закипала… Но зато какие по сторонам пейзажи! Куда там Крыму, с его морской синевой и долговязыми кипарисами! Вместо этих черноморских прелестей здесь буйствовало роскошество сосен, пихт, вцепившихся в скалы, песчаных проплешин, на которых грелись под солнцем ужи и ящерицы. Штольнев увидел играющих в ветвях сосны белок с необыкновенно пушистыми хвостами. Потом взгляд уловил на далеком скалистом выступе силуэт неведомого зверя, смотрящего куда-то в нескончаемую таежную синь…
Глаза и душа журналиста отдыхали. Ни зверская тряска, ни жарища с духотой не испортили его настроения, и когда первые впечатления стали притупляться, он достал из баула видеокамеру и принялся снимать наиболее впечатлившие его картинки за окном автобуса…
В долину Ивановки прибыли, когда день склонялся к вечеру, и долговязые синие тени заполнили собой еще ярко освещенные скалы и поросшие густыми травами поляны.
Автобус остановился возле небольшого двухэтажного домика, над входом в который висела простенькая дощечка с надписью «Гостиница Вега». Штольнева приняла моложавая брюнетка, и сказала, что для него уже приготовлена комната наверху, с видом на Байкал. Абсолютная любезность и предупредительность.
Комнатка оказалась небольшой, но очень светлой и чистой. На столе – синяя ваза с полевыми ромашками. Кровать – на манер старой деревенской: высокая, под льняным, с узорчатым подзором, покрывалом и с пирамидой из трех подушек разной величины. У кровати – новые шлепанцы, на крючке вышитое полотенце, а на окнах белоснежные шелковые, тоже с кружевной окантовкой, занавески.
Когда он подошел к окну, возглас восхищения застрял у него в горле. Позже в разговоре с женой по телефону он скажет: «Мы с тобой были на Ривьере… Красиво, да? Очень! Мы были в Шотландии, согласись, красота неописуемая… Впрочем, как и на Канарах или в Черногории, но здесь… У меня просто нет слов… Перед Байкалом все красоты мира меркнут. Поверь, все остальное – замусоленные рекламные картинки, а здесь – невероятное ощущение космической красоты и величавости.»